О них не упоминалось в сводках
Шрифт:
В августе-сентябре 1943 года бригада была расформирована. Ее личный состав влился в другие соединения. Уцелевшие моряки, составлявшие когда-то костяк бригады, вернулись на корабли и в части Военно-Морского Флота.
Я всегда с гордостью и душевной теплотой вспоминаю об этих отважных людях.
В штабе фронта
Полевое управление фронта разместилось около населенного пункта Горки, в сорока километрах от передовой, на самом правом фланге. Я очутился в редком лесу, заполненном землянками, домиками, грузовиками. Здесь было тихо, как на даче в мирное время. Ни выстрелов,
Начальник отдела кадров артиллерии фронта майор А. П. Девятов, белокурый мужчина лет тридцати, пытливо оглядев меня, сказал:
— Вам надо представиться командующему артиллерией фронта. Будете служить у нас.
— А что за работа?
— Это вы у генерал-майора узнаете. Он сам все решит… Да, вас надо поздравить… — привстал Девятов.
— С чем? — удивился я.
— С присвоением очередного воинского звания. Вчера только выписку из Москвы получили, — он пожал мне руку. — Еще генерал Безрук представлял, когда вы в восьмой армии были.
Командующего артиллерией фронта мы застали в небольшом свежесрубленном доме, который со всех сторон был окружен крохотными полуземлянками. Когда вошли, генерал сидел за столом спиной к нам и внимательно рассматривал карту. Два стола, четыре табуретки, в одном углу койка, в другом железная печка — вот и все убранство комнаты.
— Кто это мешает мне? — сердито спросил генерал, не оборачиваясь.
— Майор Девятов, товарищ генерал. Командующий артиллерией морской бригады подполковник Морозов прибыл. Будете сейчас с ним беседовать?
Генерал резким движением поднялся со стула. Волнуясь, я доложил о своем прибытии в его распоряжение и сразу же узнал Георгия Ермолаевича Дегтярева. В тридцатых годах он командовал 40-м артиллерийским полком на Дальнем Востоке.
Дегтярев остался таким же, каким я его помнил. Стройный, подтянутый. Острый внимательный взгляд серых глаз, ежик седых волос. Он постарел, но во всех его движениях сквозила прежняя неиссякаемая энергия.
— Ба, да это тот самый Морозов! Здравствуйте! — воскликнул генерал, протянув руку. — Вот где встретились! Ну что ж, опять будем вместе. Товарищ Девятов, оформляйте его начальником оперативного отдела.
— Товарищ генерал! Мне очень не хочется переходить на штабную работу. Дайте лучше полк, — попросил я.
— Что там полк или даже бригада! Работа оператора куда интереснее. Будешь планировать действия артиллерии всего фронта. Генерал Безрук и покойный Калашников тебя рекомендовали. Вопрос решен. Начальник штаба введет тебя в курс дела. Если что непонятно, обращайся без стеснения. Расскажем и покажем. Желаю успеха! — Дегтярев повернулся, сел и снова принялся за работу…
Начальник штаба артиллерии фронта подполковник Абрам Гершанович Черток, худощавый, смуглый, как цыган, встретил меня приветливо. На вид ему было лег тридцать пять. Он задал несколько вопросов, касавшихся моей прежней службы, затем подробно рассказал о составе и задачах штаба артиллерии и о моих новых обязанностях. На должность начальника штаба артиллерии фронта Черток был назначен недавно. До этого он работал начальником оперативного отдела.
— Вы мой заместитель и должны знать все. Вникайте, врастайте в обстановку, — сказал Черток в конце беседы. — Познакомьтесь с начальниками отделов и управлений. А завтра с утра приступим к работе. Сейчас мы планируем новую наступательную операцию, так что вы как раз к делу попали.
Отдел размещался в двух
На столах были разложены огромные карты с нанесенным на них положением артиллерии всех армий фронта. На юге, на левом крыле фронта, под Новгородом, — 52-я армия, на севере, в знакомых мне местах, — 2-я ударная. На самом правом фланге, против Синявино, 2-сантиметровая зубчатая линия, прочерченная красным карандашом. Тут оборонялась 73-я отдельная морская стрелковая бригада, из которой я только что прибыл.
Шесть армий, несколько тысяч орудий. Я проникался глубоким уважением к людям, управлявшим такой огромной махиной. Невольно и у самого появилась гордость, что придется ворочать такими делами. Но справлюсь ли?
— Это малая стратегия, а вот большая, — сказал мне офицер отдела майор В. Н. Гвоздевич, показывая на географическую карту Европейской части СССР, висевшую на стене. — Здесь видны дела покрупнее.
Чья-то заботливая рука аккуратно красным карандашом отмечала продвижение наших войск на всем пространстве от Баренцева до Черного морей. Линия Волховского фронта, протянутая от озера Ильмень до Синявино, выглядела тут совсем небольшой. На этой полутораметровой карте нашу морскую бригаду можно было обозначить лишь точечным прикосновением карандаша — настолько велика была территория, охваченная войной…
Познакомившись с офицерами своего отдела, с обязанностями каждого из них и побывав в других отделах, я представился заместителю командующего артиллерией по политической части полковнику А. Я. Чернышеву и заместителю по зенитной артиллерии полковнику К. Н. Чумаку.
Побывал и у командующего группой гвардейских минометных частей (ГМЧ) молодого, не по летам полного генерал-майора артиллерии Л. М. Воеводина. Эта группа оперативно подчинялась нашему фронту. В ее состав входило несколько бригад и полков. Генерал Воеводин участвовал в боях на Халхин-Голе, командовал там батареей и заслужил звание Героя Советского Союза.
Начальник оперативного управления штаба фронта генерал-майор Владимир Яковлевич Семенов показался мне человеком угрюмым и неразговорчивым. Он сидел в своем полуподземном кабинете и, обложившись картами, сам печатал на машинке какую-то директиву.
— Ну вот, будем сообща творить. Полная секретность во всем, — строго сказал мне генерал в заключение нашей короткой беседы.
Два с половиной года проработал я вместе с Семеновым в штабе Волховского, Карельского, а затем 1-го Дальневосточного фронтов. За это время проникся глубоким уважением к генералу и очень привык к нему. Семенов был настоящим оператором, обладал широким кругозором. Он выполнял главную функцию в том фронтовом механизме, который разрабатывал планы операций. У Семенова было чему поучиться.
Познакомился я и с работой разведывательного отдела штаба фронта, куда по различным каналам стекались данные о противнике. Все, что было получено от воздушной, войсковой, артиллерийско-инструментальной и других видов разведки, — все это находило отражение на специальной карте.
От разведчиков зависело многое. Недостоверные, неточные данные о противнике, недооценка вражеских сил и возможностей могли привести к неудаче, к лишним жертвам.
До позднего вечера ходил я по штабным землянкам. Голова прямо-таки распухла от множества цифр и сведений. Хотел отдохнуть, но тут позвонил генерал Дегтярев.