О положении в биологической науке
Шрифт:
Если этот процесс идет стихийно в природе, то с точки зрения общей целесообразности организма как целого возникающие изменения могут давать различный эффект.
Значит в данном случае вступает в силу творческая роль естественного отбора, но это не мыслимо в отрыве от изменчивости и наследственности; его нельзя рисовать как сито; которое просеивает возникающие мутации. Но естественный отбор решает, являются ли данные изменения пригодными, жизненно целесообразными, или они будут в эволюции отброшены. Вот здесь основной узел разногласий между ламаркистами и дарвинистами.
Если считать, что среда сама по себе вызывает целесообразное изменение организмов, то это неизменно приведет к теологии.
Когда мы говорим среда, то мы совершаем общую ошибку. Можно
Например, если у каких-то бабочек вырабатывается защитная окраска в отношении хищников, ящериц или птиц, которые поедают бабочек, то изменчивость каждой бабочки идет, конечно, под влиянием факторов среды, она физиологична по своей природе. В этом сомневаться не приходится. Здесь существуют пути влияния внешних факторов. Но все это неопределенно. Все эти изменения будут итти по типу неопределенной изменчивости.
Т.Д. Лысенко. Это предвидеть можно или нет?
И.М. Поляков. Мичурин поставил только вопрос об изменчивости. Мысль моя совершенно ясна. Я хочу сказать, что среда, включаясь в процесс наследственной изменчивости, вызывает разнонаправленные изменения.. Т.Д. Лысенко. Предвидеть изменения можно или нет?
И.М. Поляков. Мне трудно, когда вы перебиваете.
Т.Д. Лысенко. Мне трудно слушать, когда говорят неправильные вещи. Предвидеть можно или нельзя? Если мы поставим, например, корову в надлежащие условия, вымя будет увеличиваться или нет? Можно это предвидеть или нет?
И.М. Поляков. Я сейчас говорю о том, что в стихийных природных условиях возникающие изменения идут в различных направлениях потому, что организмы многообразны, окружающие условия тоже многообразны, и это вызывает многообразную разнонаправленность изменений. Естественному отбору приходится решать, что является целесообразным и что не является целесообразным.
Я говорю, что речь идет о неопределенной изменчивости…
Голос с места. Вы критиковали…
И.М. Поляков. Я понимаю несколько иначе, чем вы. Изменяются ли причины или нет, можем ли мы этим овладеть или нет.
Это ясно всем.
И вот в этом смысле я и понимаю утверждение Дарвина и Тимирязева о «неопределенности» природной изменчивости – именно с точки зрения приспособительного эффекта, с точки зрения общей целесообразности организма как целого. Так я и понимаю сущность этого вопроса. Я не говорю, что раз есть изменчивость, то ее нельзя направить.
Т.Д. Лысенко. Все то, что вы рассказали, – немного гипотетично. Вы не признаете мутаций. Но ведь вы недавно расписались полностью под концепцией Шмальгаузена. Вы дали самую хвалебную рецензию на его книгу. А в ней пишется то же самое, что вы излагали здесь, приводя иностранные имена, и называли классической генетикой (только не сказали, какого класса). Вы же на-днях буквально расписались в признании позиций Шмальгаузена. Что же вы умалчиваете об этом?
И.М. Поляков. Зачем вы спешите, Трофим Денисович? Здесь у меня лежит конспект моего выступления, И здесь, могу вам показать, идет речь о Шмальгаузене, так что совершенно не нужно меня перебивать и не нужно спешить. (Смех. Шум в зале.)
Следовательно, я хочу сказать вот о чем. Когда мы говорим о неопределенной изменчивости, то под этой неопределенной изменчивостью понимается прежде всего вопрос о целесообразности и о приспособительном эффекте. Отсюда вытекает, – и это чрезвычайно важно подчеркнуть, –
Внутривидовые противоречия основаны на этой биологической неоднородности особей, составляющих вид, а не на мальтузианском перенаселении. Если я являюсь сторонником учения о внутривидовой борьбе за существование и не вижу причины ставить вопрос так, как ставит вопрос Трофим Денисович, то не потому, что я думаю, что это мальтузианское учение. Против мальтузианства во всех его разновидностях, против евгеники и против расизма и социал-дарвинизма я выступаю свыше 20 лет. Я говорил и об ошибках в концепции Дарвина, в его теории борьбы за существование. Но для меня борьба за существование в самых разнообразных формах вытекает из биологической неоднородности особей, составляющих вид. Внутривидовые противоречия, которые носят иногда не антагонистический характер, на мой взгляд обязательно (в условиях пусть временных и относительных), переходят в изменения антагонистические, которые принимают характер различных форм борьбы за существование, являющейся предпосылкой для естественного отбора. Этот вопрос стоял у нас в дискуссии достаточно остро, и нельзя учение о внутривидовых противоречиях связывать обязательно с мальтузианством. Мы должны разработать во всей полноте вопрос о тех внутривидовых противоречиях, которые выражаются в этой борьбе за существование, и дело здесь не в мальтузианстве. В этот вопрос, мне кажется, нужно внести достаточную ясность.
Т.Д. Лысенко. Насчет ясности. Кому не ясно, что вопрос внутривидовой борьбы и конкуренции – это вопрос не только второстепенный, а третьестепенный в нашем споре, а вы, антимичуринцы, все время на это скатываетесь. И скажите мне, когда Лысенко вел дискуссию по внутривидовой конкуренции? Поэтому речь идет, тов. Поляков, не о третьестепенном вопросе, а о значении внешней среды для организма, об эволюции изменчивости. Об этом речь идет. Шмальгаузен все это отрицает. Вы к нему присоединяетесь полным голосом в печати, а тут говорите о других вещах.
И.М. Поляков. Должен дать справку, что из 35 минут, которые я говорил, я уделил этому четыре минуты, так что я этот вопрос не раздувал сейчас. Остановлюсь еще на одном вопросе и буду заканчивать.
Мне кажется, что наше наступление на природу мы должны вести очень широким фронтом, используя все возможности, применяя все средства. В генетической науке ведущими, главными, чрезвычайно плодотворными являются такие идеи, ясную формулировку которых мы находим у Тимирязева и у Мичурина и которые заграничные реакционеры всячески пытаются охаивать. Разработанное Мичуриным учение о подборе пар при скрещивании, его замечательные методы отдаленной гибридизации, учение о менторе, воспитании и отборе и т.д. – все это огромная программа работы, чрезвычайно увлекательной и плодотворной. Для меня это не просто теория и не абстрактные убеждения. Я здесь не выхожу на трибуну делать реверансы, я сам на протяжении ряда последних лет и мои ближайшие сотрудники работаем не в области каких-то абстрактных формально-генетических проблем, а в области изучения важной, поставленной Мичуриным во весь рост, проблемы избирательного оплодотворения, работаем экспериментально. Нет времени подробно говорить, но скажу об этом в двух словах. Нам удалось показать на целом ряде объектов широчайшее значение избирательного оплодотворения, установить связь этого явления со ступенями эволюционной внутривидовой дивергенции, удалось, как мне кажется, проанализировать физиологические механизмы этих явлений, те процессы, которые происходят в пыльцесмеси на определенных материнских растениях, удалось показать, как подчас небольшие количества нужной пыльцы, попадающие в пыльцесмесь, приобретают большое значение в процессе оплодотворения, и выяснить еще ряд других вопросов.