О праве войны и мира

Гроций Гуго

19 Плутарх в жизнеописании греков пишет: “Браться за нож вез крайней необходимости - не дело ни хорошего врача, ни доброго военачальника”. Марциан у Зонары заявляет: “Не должно царю поднимать оружия, когда следует наслаждаться миром”. Августин в послании к Бонифацию (L) отмечает: “Мир зависит от доброй воли, война же должна вызываться крайней необходимостью, дабы бог освободил от необходимости и сохранил в мире”.

20 “Лев, не обращая внимания на копья, долгое время защищается только страхом и как бы заставляет себя принудить к борьбе”. Об этом сказано у Плиния в “Естественной истории” (кн. VIII, гл. 16).

21 Лакедемоняне в речи,

приведенной у Диодора Сицилийского (кн. XIII), говорят: “Так как мы видели, что война порождает множество враждебных действий, множество жестокостей, то в нашу обязанность входит засвидетельствовать перед всеми богами я людьми, что причина этого не в нас”. Плутарх в жизнеописания Нумы пишет; “Если мне кто-нибудь скажет, разве Рим не преуспел весьма много войной, то тот поднимает вопрос, давно ждущий своего разрешения у людей, видящих успех в богатстве, в наслаждениях, в воинских должностях, а не в благополучии народа, не в кротости, не в самоудовлетворении справедливости”. Стефан, врач Хосроя, царя персидского, у Прокопия в “Персидском походе” (II) говорит: “Величайший царь, тебе, занятому убийствами, сражениями и поением городов, может быть, подходят иного рода имена, но для доброго, пожалуй, не подойдет”. Добавь сюда отличное место у Гвиччардини (кн. XVI).

22 “Бог не дозволил строить храм тому. кто вел много войн и проливал кровь, хотя бы вражескую” - слова эти принадлежат ИОСИФУ Флавию (кн. VII, гл. 4), у которого еще следует многое за приведенным изречением. Плиний (кн. VII, гл. 25) после сообщения о сражениях, выигранных диктатором Цезарем, указывает: “Что касается до меня, то я отнюдь не видел славы в таком вынужденном преступлении против человеческого рода”. Филон в жизнеописании Моисея говорит: “Хотя ведь законами дозволено убийство врагов, тем не менее всякий, умертвивший человека, даже справедливо, ради самозащиты, вынужденно, надо полагать, заслужил некоторого порицания по причине общего кровного родства людей, исходящего из единой первопричины. Оттого-то такие убийцы имели нужду в некоем очищении во искупление совершенного ими, повидимому путем принесения очистительной жертвы”.

23 На трехлетие (Зонара, жизнеописание Никифора Фоки).

Глава XXV

О ПРИЧИНАХ ВОЙНЫ В ИНТЕРЕСАХ ДРУГИХ

I. Начинать войну ради подданных - справедливо.

II. Тем не менее, не всегда ее следует предпринимать ради них.

III. Можно ли выдавать врагу невинного подданного во избежание опасности?

IV. Также справедливо предпринимать войны ради союзников, равноправных и неравноправных.

V. И ради друзей.

VI. Вместе с тем ради всякого рода людей.

VII. Однако же это можно без прегрешения оставить в случае опасения за свою жизнь

или даже за жизнь невиновного лица.

VIII. Справедлива ли война ради защиты чужих подданных; что поясняется рассмотрением различных случаев.

IX. О несправедливости союзов и наемных отрядов, в которые вступают без различия причин войн.

X. Преступно также воевать, ради добычи или вознаграждения.

Начинать войну ради подданных - справедливо

I. 1. Распространяясь выше (кн. I, гл. V) о ведущих войны, мы утверждали и доказывали, что по природе каждый призван осуществлять не только свое, но и чужое право; поэтому причины, справедливые для тех, кто осуществляет свое право, справедливы

также для тех, кто оказывает помощь другим.

2. Первая же и самая необходимая забота должна быть о подданных1, подчиненных как патриархальной, так и гражданской власти; ибо ведь они составляют как бы часть самого правителя, о чем мы сказали там же (Наварра, XXIV, 18). Например, в защиту гаваонитян, подчинившихся еврейскому народу, начал войну этот народ под предводительством Иисуса (Иисус Навин, кн. X, 6). “Наши предки, - говорил Цицерон, обращаясь к квиритам, - зачастую вели войны в защиту торговцев и мореходов, которым чинились беззакония”. И в другом месте: “Сколько войн предпринимали наши предки, когда узнавали об обидах, чинимых римским гражданам, о задержании корабельщиков, об ограблении торговцев!” (“Против Верреса”).

Те же самые римляне, не желая поднимать оружия в защиту союзников, по необходимости вели войны в защиту соответствующих народов после сдачи последних, то есть по превращении их в подданных. Жители Кампаньи так говорили римлянам: “Хотя вы не хотели блюсти нашего достояния справедливой вооруженной силой против насилия и обид, тем не менее, разумеется, вы станете защищать ваше достояние”. Флор поясняет, что договор, ранее заключенный жителями Кампаньи, был окончательно освящен вступлением всех их в римское подданство. “Видно, что верность сохраняет силу и подданных не предает”, - говорит Ливии (кн. VII).

Тем не менее не всегда ее следует предпринимать ради них

II. Не всегда, однако, даже по справедливой причине правители обязаны предпринимать войны ради какого-нибудь подданного. Это имеет место в том только случае, если война предпринимается не в ущерб всем или же многим подданным. Ибо на правителе лежит обязанность заботиться более о благе целого, нежели о благе частей; но чем значительнее часть, тем ближе она к природе целого.

Можно ли выдавать врагу невинного подданного во избежание опасности?

III. 1. Так, если враг требует выдачи одного гражданина, хотя бы невинного, то нет сомнения в возможности его выдачи, если силы враждебного государства весьма значительны (Сото, “О справедливости и праве”, кн. V, вопр. 1, гл. 7)2. Против этого мнения спорит Фернандо Васкес (“Спорные вопросы”, кн. I, гл. 13); но если иметь в виду не столько его слова, сколько его намерение, то он, повидимому, рассуждает таким образом во избежание неосмотрительной выдачи гражданина, когда есть надежда на его защиту. Ибо он же приводит пример италийской пехоты, которая покинула Помпея еще до выяснения полной безнадежности его положения и которой Цезарь поручился в ее безопасности. Подобный факт Васкес справедливо порицает.

2. Можно ли выдавать в руки врага невинного гражданина, дабы избегнуть грозящей в противном случае государству гибели, - об этом спорят ученые, и это давно уже составляет предмет спора. Так, например, еще Демосфен приводит прекрасную басню о собаках, выдачи которых требовали волки у овец ради соблюдения мира. Возможность подобной выдачи отрицает не только Васкес, но и Сото, чье мнение, как доказывает Васкес, приближается к коварству.

Сото полагает, что соответствующий гражданин должен сам предаться врагам; это также отрицает Васкес, поскольку подобного поступка не требует природа общества, в которое каждый вступает ради собственной пользы.