O(r/d)dinary
Шрифт:
Очки на макушке – глаза совсем устали. Размытый взгляд поднимается к чернильныму полотну высоко-высоко над головой. Там его приветствует сияющий ярким светом Хеливатор в окружении звёзд.
Он любит ночное небо, а ночное небо любит его. Кажется, белые огоньки звёзд начинают трепещать от каждой встречи с Рином, а он знает каждую поимённо. Каждой дарит вечерами улыбку.
Он не раз просил Черри рассказать о звёздах больше – разложить по полочкам все их законы, поговорить о догадках и исследованиях, и однажды он услышал от неё:
– Ты – Ригель, Рин.
Девушка
– Ты особенный, такой же яркий и… И ты светишься синим, ты – цвет защиты и безопасности. И с тобой тепло!
От воспоминаний щёки зарделись, как впервые.
Черри и звёзды. Они одно целое.
– Их много, но каждая – особенная, как и люди, смотрящие в небо по ночам, – продолжала говорить Фокс в воспоминаниях. – Каждая со своим характером. Каждая со своей душой, неразрывно связанной со своим человеком, которому досталась часть её атомов во время большого взрыва. Все наши атомы уже не раз сталкивались друг с другом далеко в прошлом. Мы были знакомы тысячи и миллионы лет назад. Были близки и даже могли стать чем-то единым, если бы звёзды распорядились как-то иначе. И с тобой мы, кажется, тоже были знакомы, Рин Миура…
Были знакомы…
Если бы Черри только знала, как сильно Рин ее любил.
Время мелкими шагами идёт к утру. Терпкий сироп оседает в горле, начинает кусаться, как и холод, трогающий бледную кожу между вязаными узорами свитера.
Признаться ей пока что не хватало смелости.
– Ригель снова наблюдает за сородичами? – раздаётся улыбающийся уставший голос за спиной.
Черри, завёрнутая в такой же плед и с термосом в руках. Очки, как и у Рина, запутались в волосах на макушке, от чего под глазами ещё ярче видны синеватые тени.
– А наша хлебная крошка снова затерялась где-то в библиотеке между страниц книг по астрономии?
Рину по затылку прилетает шуточный шлепок, за которым следует тихий смех:
– Ха, сам ты хлебная крошка, всего то на пол года меня старше…
Звёзды замирают в ожидании того, что о них расскажут сегодня.
А Черри Фокс и этой ночью надеется на признание в любви.
Сидя на обшарпанной лавочке в заброшенном парке, Ян Ален так же смотрел в бескрайнее темное небо.
Его обычно невозмутимое лицо в свете фонаря горело пожаром, а сомкнутая в пальцах фотография впивалась в сердце колючими иглами.
Признается ли он Ликс по-настоящему или всё на этом и закончится? Какие вообще чувства у него могут быть к девушке, с которой они едва знакомы?
Ян не верил в любовь с первого взгляда, но прилетевший из ниоткуда птенчик тихо постучался клювом в его покрытую льдом душу. И наступила оттепель.
Завтра. Завтра он всё обдумает, а на сегодня он уже и так сказал слишком много.
Пряча фотографию во внутренний
Он оглянулся так стремительно, что тот, кто его побеспокоил, испуганно отшатнулся.
Ледяной взгляд Яна, готовый превратить неприятеля в пепел, до смерти напугал всего лишь… уличный фонарь.
Тот всё ещё не принял ровное положение и обеспокоенно мигал лампочкой, извиняясь на азбуке Морзе.
Ян облегченно выдохнул. Хорошо, что запутавшись в размышлениях он едва не стал "жертвой" светильника, а не чего-нибудь похуже. Нельзя вот так утрачивать бдительность, особенно в такое трудное время.
– Это всего лишь ты? Сегодня Рина нет, фотографии не будет.
Услышав ответ, фонарь "поник", согнувшись пополам.
Он относился к виду низкоуровневой нечисти.
"Ну и откуда взяться работающему фонарю в такой, глуши? " – думал заплутавший в темноте одинокий прохожий, и стремился к единственному на километр ореолу тусклого света.
Стоял некоторое время, изучая этакую диковинку, а затем уходил. А дома не досчитывался мелких монет в карманах или обнаруживал пропажу серёжки из уха.
Фонарь Обмена дарил свой свет, но ждал доброго подарка и от человека.
Рин частенько ходил на смены в этот парк. После того, как из его альбома в сумке таинственным образом исчезло несколько ценных фотографий, он постарался докопаться до сути. В результате своего расследования, Миура заключил с существом договор – он каждую встречу дарит ему фотографию, а Фонарик своим миганием предупреждает о приближении опасности.
Ян внутренне посмеивался, глядя на обиженную нечисть.
Конечно, дружить с фонарём очень странно, но однажды совместная работа с ним могла спасти чью-то жизнь. Эта нечисть – не единственная, с кем Странный клуб заключил договор о перемирии для подобных целей.
Ален покопался в сумке и вырвал из скетчбука набросок букета цветов.
– Это подойдёт?
Увидев подарок, Фонарик засиял таким ярким светом, что современные лампы обзавидуются. Листок исчез у Яна из рук, а предмет освящения принял нормальный вид – ровный и неживой.
А Ян понял, что ему, благодаря взбудораживающей неожиданности, наконец, удалось немного отвлечься от событий прошедшего дня. Всё же, сделка стоила того.
Холодный ветер забирался под куртку. Где-то на горизонте вскоре обещал показаться рассвет.
Акт XXI. Чувство прекрасного любым умам не чуждо
Правило клуба O(r/d)dinary №90:
Люби искусство и оно полюбит тебя в ответ
Несмотря на то, что прошлой ночью Ликс уснула очень поздно, стоило солнечному лучу проскользнуть сквозь неплотно прикрытые занавески и упасть ей на щеку, как сонливости не осталось ни в одном глазу.
Ощущение мира "новой Ликс Эванс" показалось как-то по-особенному прекрасным.