О родах помнят навсегда. От страха к уверенности

Ловяк Ева

Врачи государственной поликлиники, проходившие по коридорам, напоминали мне приведений, они были такие же бледные, чуть ли не прозрачные, с потухшими глазами и поникшими плечами. Большинство из них носили помятые халаты и резиновые шлёпанцы, совершенно не заботясь о своём виде. Конечно, это внешние аспекты, мы сейчас говорим о компетентности, хотя, как я отмечала выше, иногда эти показатели очень даже коррелируют.

За несколько месяцев ведущий меня врач трансформировалась из бойкого молодого специалиста, какой восприняла её в начале, в, мягко говоря, некомпетентного сотрудника консультации. Она с совершенно спокойным лицом озвучивала мне такие риски и перспективы мучивших меня вопросов, что я трясясь выходила из поликлиники и звонила мужу. Он каждый раз говорил мне не воспринимать близко к сердцу этот бред и признать, что она – просто неопытная и перестраховывающаяся неумеха. Десятки

раз муж предлагал мне перейти на ведение беременности в частную клинику, но уже не хотелось что-то кардинально менять.

Таблица 2 «Мысли в третьем триместре – объективная реальность»

Первое УЗИ я делала в женской консультации, но меня даже не смогли направить на нормальный скрининг в перинатальный центр (где хороший аппарат и делают соответствующий анализ крови). Поскольку я пришла становиться на учёт на 12-ой неделе беременности, меня банально не успевали записать (до 14-ой недели). В результате УЗИ мне делали в самой поликлинике, а кровь посоветовали сдать в частной лаборатории за свои деньги или же вообще не сдавать и дождаться второго скрининга, на который: «Мы вас уж точно запишем».

УЗИ конкретно в этой женской консультации стало отдельным эпизодом. Врач советской эпохи изо всех сил вглядывалась в монитор аппарата, который по виду был её ровесником. Ругалась, что на нём ничего не видно, что я неправильно лежу и мешаю ей вести исследование трансвагинальным датчиком, потому что у меня «нетипично расположена матка». Потом она с умным видом спросила, хочу ли я знать пол ребёнка и, получив мой утвердительный ответ, деловито сообщила, что будет девочка. Я удивленно (поскольку была внутренне уверена, что у меня мальчик) спросила, что неужели в двенадцать недель уже можно понять пол. В ответ врач заверила, что уж она-то никогда не ошибается и предложила на 3-ем скрининге (его в поликлинике тоже делает она) доказать её правоту. Снимков с УЗИ мне не выдали, но хотя бы правильно посчитали пальчики ребёнка, и на том спасибо.

На второй скрининг мы пошли в частную клинику ещё и потому, что муж не понял и не захотел мириться с отсутствием фотографии после УЗИ в женской консультации. В клинике аппарат УЗИ своей оснащённостью скорее напоминал оборудование на космической станции. Что сразу повысило для меня значимость критерия «качество оборудования» с просто «важно» на «очень важно».

Итак, в женской консультации мне «забанили» первый скрининг: оказалось, что две недели – недостаточное время, чтобы на него записаться, неверно определили пол ребёнка (да, на раннем сроке часты ошибки, но зачем с уверенностью заявлять о своих способностях безошибочно определять пол?), не взяли половину положенных анализов при постановке беременной на учёт (обосновав это пандемией коронавируса, из-за которой лаборатория их не делает), в том числе не предложили проведение глюкозо-толерантного теста, который является по всем международным и российским рекомендациям единственным анализом на диабет беременных. Но даже это казалось мне не столь принципиальным, как то, насколько глубоко меня вогнали в нервное облако рассказы врача о мнимых опасностях для меня и ребёнка. А также слова о том, что я слишком быстро прибавляю в весе: к пятому месяцу беременности я набрала 3 килограмма от добеременного веса, увещевания о том, что уровень моих гормонов щитовидной железы ненормален, и у меня развивается эндокринная патология. Будучи человеком, привыкшим искать всему доказательства, я сразу проверяла слова и назначения на англоязычных ресурсах интернета, погружаясь как в объёмные научные исследования, так и в статьи для беременных, которые за рубежом пишут почему-то более обоснованно и цельно, чем у нас. И мои изыскания каждый раз убеждали, что никакой опасности те вещи, которыми устрашали в поликлинике, для меня и ребёнка не несут. Почему-то врач не знала о том, что, например, нормы гормонов щитовидной железы для беременных совершенно другие, нежели для небеременных.

Моё информационное поле за время беременности пополнилось огромным количеством медицинских ресурсов научного и публицистического характера. Я узнала, что есть иностранные базы данных, например, drugs.com и e-lactancia.org, в которых можно проверить соответствие того или иного лекарства группе риска для беременных и кормящих, чтобы не бояться таких устрашающих и размытых формулировок в инструкциях, как «применение возможно, если польза для матери превышает возможные риски

для плода» или «ввиду недостаточности исследований применение противопоказано» или «нет данных о проникновении лекарства в грудное молоко и через плацентарный барьер». Часто производители лекарств решают не проводить исследования, необходимые для одобрения их препаратов для таких восприимчивых групп пациентов, как беременные или кормящие, по причине больших финансовых затрат. Действующее вещество, использованное в данном лекарстве, уже давно исследовано за рубежом в плане влияния на плод или качество грудного молока. Такая информация представлена различными медицинскими агентствами на соответствующих ресурсах. Указав название действующего вещества, можно получить данные о его безопасности.

Кроме того, я начала читать публикации врачей из разных стран: акушеров-гинекологов, иммунологов, репродуктологов, педиатров. Мои фавориты – специалисты, представленные в сети под именами @true_gyn (трио врачей: Карины Бондарь, Лейлы Джохадзе и Павла Кузнецова), @petitbebe (Дарья Карташева-Эберц), @doctor_belokon (Ольга Белоконь), @dr_olena_berezovskaya (Елена Березовская), @dr_vladimir_sursyakov (Владимир Сурсяков).

Хотя увлекаюсь наукой и могу читать на английском языке, но я не врач. Поэтому примерно на 15 неделе беременности, когда запугивания врача женской консультации начали достигать своего апогея, а объём и качество проводимых обследований совершенно не совпадали с масштабом бедствия, которое она рисовала в моих глазах, я решила, что пора обратиться за альтернативным мнением. Учитывая эпидемиологическую обстановку и не зная, какого именно врача выбрать, я решила взять онлайн консультацию в присмотренной клинике, где мне автоматически назначили свободного по времени врача. Так я познакомилась с чудесным специалистом, который развеял мои страхи, происходившие из женской консультации, и опасения, вызванные моим тревожным сознанием, и подстраховал там, где это оказывалось необходимым. Мне стали назначаться нужные и, самое главное, очень конкретные и разовые обследования.

Очень не люблю опаздывать, но делаю это довольно часто. На сегодняшний приём я опоздала (страшно сказать!) на целый час. Провела в пробке невообразимое количество времени, последние полчаса думая только о туалете. Что неудивительно, учитывая срок в 37 полных недель. Вопреки моим опасениям никто не сказал мне ничего осуждающего, врач даже прервала мои извинения, сказав, что беременная и беспокоиться не должна о том, чтобы просить прощения.

Пока доктор записывала что-то в карте, я переводила дух от быстрой ходьбы, практически бега, от машины до кабинета. Взгляд то и дело цеплялся за головной убор врача. Сегодня она была в удивительного цвета платке – насыщенно бирюзовом, как всегда идеально завязанном и не выпускающим наружу ни одного волоска. Выразительные тёмные глаза так контрастировали с платком и излучали такой живительный свет, что, кажется, не могли к себе не располагать.

Врач, которую мне выбрал случай, когда я в досадном настроении после очередного визита в городскую поликлинику решила взять онлайн-консультацию, теперь была моим постоянным акушером-гинекологом, наблюдающим беременность.

Как только я начинала с ней разговаривать, всё волнение уходило, мне становилось приятно и спокойно. Её редкое имя Амира уже стало для меня своеобразным символом стабильности. На любой свой вопрос я получала чёткий размеренный ответ, который был насыщен не только медицинской уверенностью, но и какой-то энергетической проницательностью. Она смотрела мне прямо в глаза, что-то в них считывала и отвечала так, будто бы точно знала, что тревожиться не стоит.

Из раза в раз меня восхищал её маникюр: коротко подстриженные вровень с подушечками пальцев ногти без всякого лака – отражение аккуратности и деликатности. Видя такие руки у врача, понимаешь, что ни ногтем, ни словом он, скорее всего, не затронет твоё личное пространство. Имея трёх детей, Амира выглядела безупречно, была высокой и стройной, и всегда почти вприпрыжку взбегала по лестнице с первого этажа клиники на третий, где располагался её кабинет.

– Даже не думайте об этом, всё у Вас хорошо! – в который раз сказала она на мой очередной наполненный страхом вопрос после визитов в женскую консультацию. – Сейчас послушаем сердечко малыша, – она твёрдой рукой приложила датчик УЗИ к животу и вгляделась в экран, – ему там хорошо!