О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»
Шрифт:
С пафосом, достойным Радищева, Некрасова или Чернышевского, он описывает положение крепостных крестьян, всеобщее бесправие и откровенную полицейскую слежку. «В России, — говорит Кюстин, [50] — я стал демократом».
После него про «Россию как громадную тюрьму» говорили и Герцен, и другие «борцы за народное дело». Примерно в тех же выражениях высказывался о России и русских, что любопытно, и один из самых известных русофобов XIX века — сам господин Карл Маркс.
50
Кстати, в Европе А. де Кюстин считался известным монархистом, его семья, аристократического рода, жестоко пострадала в годы Великой французской революции. Это и послужило одной из причин, почему именно его пригласил
Вполне в духе Кюстина писал о русских Н. Г. Чернышевский: «Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу — все рабы». [51] Роман Чернышевского «Пролог» давно и безнадежно забыт. Но что характерно, эту фразу о «рабах» вспоминают регулярно.
При всей «очевидности» факта: «Россия — тюрьма народов», — никто до В.И.Ленина с такой истовостью не убеждал соотечественников в том, что все они живут не в государстве, а в тюрьме. По крайней мере, стоило Ленину это произнести, и тут же десятки тысяч, даже сотни тысяч голосов стали цитировать именно Владимира Ильича.
51
Чернышевский Н. Г. Пролог // Полн. собр. соч., том XIII, 1949. С. 197.
Джинн вылетел из бутылки
Ленин был очень конкретен. Он говорил именно о национальной политике царизма, имея в виду как раз угнетение нерусских народов в России.
По его мнению, тирания царизма по отношению к этим народам делает нерусских подданных все более революционными: «Запрещение чествования Шевченко было такой превосходной… мерой с точки зрения агитации против правительства, что лучшей агитации и представить себе нельзя… После этой меры миллионы… «обывателей» стали превращаться в сознательных граждан и убеждаться в правильности того изречения, что Россия есть «тюрьма народов»». [52]
52
Зиновьев Г., Ленин В. Против течения. Сб. статей. Изд. Петр. Совета, 1918. С. 33.
И пошло! Про «тюрьму народов» большевики стали говорить не в переносном смысле слова. Вся дальнейшая национальная политика — это истовое рвение «освободить из этой тюрьмы заключенных», т. е. огромное количество национальных этносов. Вернее, все национальные образования, от самых малочисленных. Причем обычно ценой одного, самого многочисленного этноса — русских.
Все это были не просто слова. Подкладка у тезиса — самая кровавая. Тезис накладывался на терроризм сепаратистов. Летом 1905 года во главе боевой организации Польской социалистической партии встал Юзеф Пилсудский, и начался террор против представителей российской администрации. Было совершено покушение на варшавского генерал-губернатора, последовали убийства полицейских. Журнал «Эксперт» писал, [53] что еще перед русско-японской войной, а именно в мае 1904 года, Пилсудский ездил в Токио с предложением сформировать польский легион для японской армии, организовать шпионскую службу и диверсионные отряды для взрыва мостов в Сибири. Взамен просил у японцев оружие, снаряжение, деньги и гарантии, что при заключении мирного договора с Россией Япония потребует предоставления Польше независимости.
53
«Эксперт», № 1, 2008 г.
В Финляндии сепаратистами был убит [54] генерал-губернатор Бобриков.
В Закавказье при подстрекательстве «революционеров» кавказской национальности (это если кому не икается называть этим «овеянным романтикой» словом банальных бандитов, убийц и воров-«экспроприаторов», самый известный из которых впоследствии возьмет себе звучный «русский» партийный псевдоним — СТАЛИН) с началом войны состоялся ряд манифестаций с требованиями независимости от России.
54
Кто бы мог сегодня представить,
Все эти зерна дадут обильный урожай в 1917 году.
В советское время слова о «тюрьме народов» и в кавычки брали не всегда. Цитировать статьи и книги, где всячески обыгрывается эта словесная форма, молено долго. Лучше я приведу обширную цитату из очень типичного произведения.
«Россия являлась не только страной помещичье-капиталистической эксплуатации, но и страной национального гнета, тюрьмой народов. Все нерусские национальности подвергались в ней дискриминации, находились в условиях угнетения, бесправия и нищеты. Национальные окраины почти не имели никакой промышленности. Культура народов подвергалась всяческим гонениям и притеснениям. Условия жизни народных масс были крайне тяжелыми.
Царское правительство умышленно проводило политику вражды и розни между народами, политику шовинизма. В осуществлении этой политики заодно с русскими помещиками и капиталистами участвовали баи, манапы, беки и другие реакционные силы угнетенных национальностей…
Буржуазно-помещичья тюрьма народов была ненавистна и нерусским национальностям и основным массам русского народа. Национальное угнетение, по образному выражению В. И. Ленина, представляло собой палку о двух концах: одним она била порабощенные народы, другим — русский народ». [55]
55
Матюгикин Н. В. И. Ленин о држбе народов. М.: Знание, 1954. С. 11–12.
Сложно сказать, при нем в мире нас больше все-таки уважали или боялись?
В материалах для партийной учебы рассказ о царизме, как «тюрьме народов» выражен еще проще и попрямолинейней:
«III. Царская Россия — тюрьма народов:
а) царская политика разжигания национальной вражды (еврейские погромы, татаро-армянская резня в Закавказье);
б) преследование языков нерусских народностей, политика насильственного их «обрусения»». [56]
56
В помощь партучебе. № 34 за 1938 г. С. 3.
Здесь студент уже не рассуждает и не думает, а просто отвечает на вопрос: как именно царизм организовывал обрусение нерусских народов империи и как «царские сатрапы» организовывали «татаро-армянскую резню» в Закавказье.
Удивительное дело: но тут полностью сходились оценки официальной советской идеологии и 90 % так называемых диссидентов. Некий Шрагин писал в своей самиздатовской статье: «Была ли Россия «жандармом Европы»? — А разве нет? Была ли она «тюрьмой народов» — у кого достанет совести это отрицать? Били ли ее непрерывно за отсталость и шапкозакидательство? — Факт». [57]
57
Цит. по кн: Шафаревич И. Р. Русофобия // Шафаревич И. Р. Собр. соч. в 3 т. Том 1. М., 1994.
Различие в государственной и диссидентской оценках, конечно, существовали. Например, официальная советская историография никогда не называла «тюрьмой народов» СССР. А в диссидентской литературе «тюрьмой народов» именовали и СССР. Какая разница, мол, что царские сатрапы, что большевистские.
Нацистская пропаганда наивно полагала, что потомки Шамиля спят и видят, как сбросить «русских поработителей» и водрузить над «Свободным Кавказом» имперский штандарт III Рейха.