О русском воровстве, особом пути и долготерпении
Шрифт:
Что характерно: никаких репрессий не было. Если офицер, отказываясь выполнить приказ, даже не всегда выходил в отставку, или отставку не принимали, он делал вполне успешную карьеру. Власть признавала за ним право на нравственный выбор: в том числе на выбор не соглашаться с официальной политикой Российской Империи. Замечу: для такой политики от властей требуется колоссальная уверенность в своей правоте и в наличии у нее множества (!) верных и надежных слуг. Да и вера в то, что, отказавшись раз, тот же самый военный вполне надежен на любом другом фронте и выполнит любой приказ в другом месте.[212]
Во
Но иногда Империя и ее высшее руководство опять требовали от населения отдать все, а от солдат - стоять насмерть. Петр I накануне Полтавы приказывал: стрелять в своих бегущих и даже если бежать будет лично он, Петр, стрелять так же и в него, как во всех.
Генерал Милорадович в 1812 году отобедал под огнем неприятеля. И требовал не отходить, «пока хоть один солдат останется». Не отошли…
Тогда же, в 1812 году, (я об этом уже писал как-то ранее) у деревни Дашковка, под Смоленском, огонь французов был столь нестерпим, что солдаты боялись оторвать голову от земли. И тогда генерал Раевский вышел к первой линии окопов со своими сыновьями, служившими (!), кстати, при штабе в свои 11 и 14 лет. Взяв младшего сына за руку, а старшему дав знамя полка, генерал повел за собой солдат в атаку. И «мужики», вчерашние крепостные, со слезами на глазах бросились со штыками наперевес под французскую картечь вслед за «барином и барчуками».
Сталин не водил войск в атаку, но ведь и он отказался обменять своего старшего сына, попавшего в плен артиллериста РККА, на фельдмаршала Паулюса: «Мы фельдмаршалов на рядовых не меняем!» Дух тот же самый. Власть отдает все, включая свои жизни и жизни самых близких. Потому и считает себя морально вправе требовать абсолютно всего.
Яков Джугашвили с дочерью.
Есть разные версии гибели сына Сталина, но очевидно одно: сын Верховного Главнокомандующего и Отца народов ушел на фронт и умер как настоящий солдат
Получается: есть разные войны. В одних офицер может отказаться принимать участие, и это никак не поставит под сомнение его личную храбрость или право оставаться русским военнослужащим.
Во время других войн власть готова отдать ВСЕ и рисковать ВСЕМ. А потому и требует того же от всего населения. Все верно! Это войны, в которых ставится вопрос о дальнейшем существовании России. Две из них так и вошли в историю - как «Отечественные».
Все просто: поражение на Куликовом поле означало продолжение на неопределенный срок татарского ига. Поражение значило новую серию набегов, дым над сожженными городами, смрад трупов, которых некому хоронить.
Нашествие Наполеона грозило утратой не какой-то отдаленной территории, а утратой самой российской государственности. Того самого государственного суверенитета, независимости Государства Российского.
Заметим: в истории каждой страны Европы хотя бы однажды происходило то же самое!
В ходе Столетней войны поражение Франции стало фактом. Вопрос стоял только о времени, которое потребуется англичанам и их союзникам-бургундцам,[213] чтобы окончательно завоевать всю территорию Франции.
И тогда поднялась народная война во главе с Жанной д?Арк. В войске Жанны не признавались титулы и знаки различия знати. Все различия между защитниками «прекрасной Франции» объявлялись несущественными и неважными.
В конце XVI столетия для Британии встал тот же самый вопрос: быть или не быть? Могучая богатая Испания готовила колоссальный флот для высадки в Англии - «Непобедимую армаду». Высадка 50-тысячного испанского десанта означала для Англии гибель ее государственности. Сожжение британского флота обрекало на голод чуть ли не пятую часть англичан. Власть католиков означала костры инквизиции и дикие насилия над протестантами-англичанами.
Отражая иноземное нашествие, британцы переживали взлет национально-романтических чувств, королевский двор отдавал драгоценности короны для постройки новых судов, а знаменитые корсары, такие как сэр Френсис Дрейк, встали под знамена командовать фрегатами королевского военного флота. Внезапным ударом британцы спалили испанский флот, причем Дрейк стоял на мостике в простой рубахе, без знаков отличия и велел продырявить все спасательные шлюпки.
Нашествие Наполеона вызвало в Испании народную войну - герилью. Король Фердинанд VII к тому времени был вывезен во Францию и отрекся от престола в пользу брата Наполеона, Жозефа Бонапарта. Но многие высшие аристократы, в том числе принцы крови, сражались в рядах герильясов, не называя своих титулов и без всяких признаков различия.
Франсиско Гойя «Расстрел мадридских повстанцев в ночь на 3 мая 1808 года». 1814 г.
Герилья в изображении Гойи - это гремучая смесь боли и геройства
Даже в рассудительной Германии вторжение Наполеона привело к нескольким восстаниям, по духу (но не по масштабам, конечно) очень похожих на герилью и на русское сопротивление иноземным захватчикам. Сопротивление, в ходе которого власть требует от людей совершения абсолютно любых усилий, общественные ранги теряют смысл, а население готово отдать все, что угодно, для отражения страшного врага.
В истории России было больше случаев, когда в грохоте иноземного нашествия вставал вопрос «быть или не быть». В этом, видимо, и состоит особенность нашей истории. Но очень трудно доказать, что русский народ при этом вел себя иначе, чем другие народы, а наша власть отдавала какие-то иные распоряжения.
В очередной раз то, что пытаются представить особенностью России, при ближайшем рассмотрении оказывается чем-то свойственным всему человечеству.
Но может быть, русские долготерпеливы в том смысле, что не сопротивляются властям? Как их ни мордуют, они только молятся и плачут? Впрочем, вместе с этим существует и миф о «русском бунте, бессмысленном и беспощадном». Как прикажете их совмещать?