О с Г 2
Шрифт:
— Я дворянин! — сказал он, лизнув пересохшие губы. — Меня нельзя связывать. Я дам слово чести.
— Нет у тебя чести! — ответил Рей и кивнул воинам: — Вяжите!
Пленников вывели на площадь. Здесь уже собирался люд. Рей подождал, пока толпа станет гуще.
— Кто староста?
Из толпы, хромая, вышел колченогий и скособоченный мужик.
— Я, милорд! — сказал, кланяясь.
— Знаешь их?
Рей указал на пленников.
— Да, милорд! — подтвердил старик. — Это его милость барон де Эврэ, владелец нашей земли.
При этих
— А экипаж чей?
— Арендатора барона господина Анри.
Рей сделал знак стражнику. Тот открыл дверцу, вытащил и расправил в руках женское платье.
— А это чье?
— Жены арендатора, госпожи Сюзет.
— Она мертва, — сказал Рей. — Ее зарезали в кустах подле дороги в трех лье отсюда. Перед этим изнасиловали. Убиты также ее муж и кучер, управлявший экипажем.
Какая-то женщина в толпе охнула и заголосила. На нее шикнули.
— Всех троих перед смертью раздели и ограбили. В живых осталась только грудная девочка, — продолжил маркиз. — Мы привезли ее с собой. У меня есть все основания считать, что убийцы — это они! — Рей указал на связанных пленников. — Они привели сюда экипаж с вещами покойных, возле места злодейства остались следы их коней. Для любого суда достаточно, чтобы отправить виновных на виселицу. Но я хочу спросить вас: почему барон убил арендатора?
Толпа не ответила. Мужчины, встречаясь взглядом с маркизом, отводили взоры, женщины смотрели в землю.
— Не бойтесь! — сказал Рей. — Я, наместник провинции Бар и могу вас защитить.
— Я знаю! — раздался визгливый голос, сквозь толпу протолкалась конопатая женщина лет тридцати. — Мой муж, Джозу, служил кучером у господина Анри. Он рассказал, что барон потребовал у арендатора деньги, заработанные на его земле. Барон это проделывал уже не раз. Пригласит, даст заработать, а потом отберет. Другие боялись и отдавали, господин Анри воспротивился и решил сбежать. Он уговорил моего мужа, и они с госпожой выехали затемно. Но люди барона, наверное, проследили… Теперь Джозу лежит там…
Вдова заголосила. Подскочившие женщины увели ее. Рей подошел к барону и сорвал с его пояса кошелек. Высыпал содержимое на ладонь.
— Пять дукатов с мелочью, — сказал, рассмотрев монеты. — Во столько ты оценил жизнь троих людей, барон?
Де Эврэ побледнел.
— Властью, данной мне императором, — проговорил Рей, обернувшись к толпе, — я приговариваю барона и его слуг, повинных в насилии, разбое и убийстве, к смерти. Повесить!
Стражники взяли пленников под локти.
— Не имеешь права! — завопил де Эврэ. — Дворяне подлежат суду императора!
— Это так! — согласился Рей. — Но Его Императорское Величество Бодуэн Второй сурово спрашивает за разбой на дорогах. Он повелел грабителей, пойманных с поличным, вешать. Исключений для дворян не сделано.
— Сдохнешь! — брызгая слюной, крикнул барон. — Недолго вам с канцлером осталось!
— Это мы посмотрим! — хладнокровно заметил Рей и сделал знак.
Пленников потащили к дубу. Некоторые пробовали
— По дороге в Дург, в кустах в трех лье отсюда лежат убитые, — сказал, доставая из кошелька золотой. — Мы там здорово натоптали, найдешь. Похороните несчастных! — Он вложил монету в заскорузлую ладонь. — Чтоб все по чину. Гробы, поминальная месса, кресты на могилах… Одежда покойных — в экипаже.
— Сделаем, милорд! — поклонился староста. — А с этими что? — Он указал на тела повешенных. Похоронить?
— Как хочешь! — пожал плечами Рей.
— На них добрая одежда и сапоги.
— Сними, а самих закопай! — согласился Рей. — У покойного арендатора были родственники?
— Неизвестно, милорд! Они издалека. Местные, как вы понимаете, арендовать поля у де Эврэ не спешили. Что станет с землями барона?
— Отойдут в казну.
— Кому платить подать?
— Королевскую долю привезешь в Бар.
— А баронскую?
— Можешь положить де Эврэ в могилу! — усмехнулся Рей.
— Спаси вас Иисус!
Староста схватил ладонь наместника и приник к ней губами. Рей сморщился и отнял руку.
— Дите я забираю с собой! — сказал сердито. — Понадобится кормилица — довезти его до Бара. Я заплачу. Найдется такая?
— Не сомневайтесь! — заверил староста. — Девочку зовут Полин. Теперь она сирота…
***
Оставив скакуна на попечение конюха, Рей взбежал по ступенькам и быстрым шагом двинулся коридором дворца. Встречные слуги сгибались в поклоне. Не обращая на них внимания, Рей заглядывал в комнаты, захлопывал двери и шел дальше. Алэйне нигде не было. Рей с досадой подумал, что следовало все же кликнуть прислугу и спросить, но нетерпение, гнавшее его, помешало это сделать. Зайдя в спальню, он встал у кровати и вздохнул. Придется все же звать слуг. В этот момент за его спиной кто-то задышал, и две теплые ладошки закрыли ему глаза.
— Стихи! — потребовал звонкий голос. — Новые! Читай!
— Я о тебе, кто мне всего дороже, Боюсь писать стихи. Вдруг, их прочтя, Другой, меня достойней и моложе, Тебя полюбит тоже не шутя. Я о тебе, кто мне всего дороже, Боюсь писать. Вдруг кто-нибудь, любя, Заговорит с другой, любимой тоже, Словами, что нашел я для тебя[2], — продекламировал Рей.
— Подлиза! — фыркнули за спиной, и ладошки исчезли. Перед Реем возникло смеющееся лицо жены, и он стал целовать ее глаза, щеки, губы. Она отвечала — нетерпеливо и страстно.