О себе…
Шрифт:
...Во время встреч и вечеров мне часто говорят: мы от вас ждем ответа на насущные вопросы. Как быть? Что делать? Это и отрадно и печально. Ведь мы не можем помочь в мгновение ока. Мы сами во многом пострадали за времена застоя. Однако стараюсь делать, что могу. Сейчас свои лекции, беседы и вечера я умножил до 4–5 в неделю. Сил нет отказываться. А зовут всюду. На днях был в Звездном у космонавтов, а вчера в академгородке. Веду циклы в шести Домах культуры. Разумеется, приходится упрощать многое, т. к. аудитория в большинстве своем мало что знает. Более "грамотные", наверно, этим недовольны. Но они могут обо всем прочесть самостоятельно. Вошел в редколлегию двух журналов. Пишу непрерывно. Многое удается напечатать (парадоксально, что это все светские органы). Я стараюсь не задумываться, а все предоставить воле Божией. Что
23 июня 1989 г.
В школе № 64
[Из письма В. Купченко ][191]
У меня все по–прежнему. Служу там же. Работаю так же напряженно. Дети выросли. Внучка уже в 6–й перешла. Дочь художница. Сын играет и поет. Растет еще и внук. За период последних застойных лет написал я книгу очень большую, на 2,5 тыс. машинописных] стр. Сейчас мне разрешают печататься в широкой прессе (уже было несколько публикаций), выступать по ТВ, радио, читать лекции (раз–два в неделю в разных вузах, школах, ДК и т. д. Уже прочел ок. 70–ти. Народу всегда много. За все слава Богу. […] Тоже недавно был за рубежом в Польше и Зап. Берлине. Но там не задерживался. Дел здесь много, а жизнь коротка.
29 августа 1989 г.
У Сретенского храма Новой Деревни (слева направо: Юрий Беленький, Екатерина Гениева, их дочь Даша, Саша Безносов, о. Александр, Андрей Черняк)
о. Александр выходит из дома при Сретенском храме Новой Деревни на требы
В Институте стали и сплавов. 1988 г.
Центральный дом литераторов. 1989 г.
Лекция "Два понимания христианства". 1989 г.
После выступления в парке им. М. Горького. 1990 г.
* * *
Какое впечатление на вас произвел столь стремительный переход от катакомб к шумному миру телеэкранов?
Что касается моей работы в Церкви, изменения носили скорее количественный, чем качественный характер. Просто, когда я говорю, передо мной уже не тридцать–пятьдесят человек, а сотни и сотни. Но то, что я говорю людям, не изменилось. Естественно, ответственность возросла, но, думаю, если Бог сегодня дает нам "мирской амвон", Он поможет нам и исполнить наш долг.
Тысячи записок с вопросами, которые я получаю во время лекций, свидетельствуют о том, какой большой интерес у людей к нравственным и религиозным вопросам, к духовной жизни, к Церкви. Впрочем, я не единственный представитель Церкви, у которого сегодня есть возможность обращаться к широким слоям светской общественности. Многие епископы, преподаватели религиозных дисциплин пользуются этой возможностью, чтобы возвещать многим людям христианские ценности, отвечая, тем самым, на давно созревшую потребность. Все мы очень рады этой ситуации и благодарим Бога,
25 ноября 1989 г.
[Из писем Р. И. Колесниковой]
Поздравляю Вас с Праздником Рождества. В честь него мы на днях провели рождественский вечер. И где? В Библиотеке иностр. лит–ры. Пел наш хор, показывали рожд. слайды, раздавали Новые Заветы; вел вечер я, а потом пришел зав. Библ[иотекой] В. В. Иванов, депутат, и сказал теплую речь. Затем Аверинцев читал свои рождеств. стихи. Словом, трудно вообразить. На днях благодаря Маше я был принят в их ин–т преподавать почасовиком библеистику[192].
Я долго не писал Вам, т. к. был в Италии. Музеев не видел. Каждый день выступал с проповедями и лекциями — от Милана до Рима.
Хотя время мое сейчас очень насыщено, я благодарю за это Бога. Тут нет ничего моего. Я ощущаю себя почти что инструментом. И хочу, чтобы Он говорил через меня. […]
Январь 1990 г.
…Я погружен в свои обычные труды, Вам известные: храм, писание, школа, институты, воскр. школа, больницы, Библейск. об–во, издательск. дела и пр. Теперь меня спокойно публикуют в разных органах — "Огонек", "Наше наследие", "Знание — сила", "Наука и жизнь", "Лат[инская] Америка" и т. д., включая газеты. За все слава Богу. От лекций отдыхаю до 1 сентября. А с сентября сокращу до 10 в месяц. Веду постоянные передачи по радио. Приходят сотни писем, даже из тюрем. Сам не пойму, как успеваю отвечать, хотя бы на часть. Во всем и всегда вижу Промысел Божий. Даже в случайных встречах. "Случайно" удалось побывать в "Жизни с Богом"…
Лето 1990 г.
В палате Республиканской детской клинической больницы
На требы. Новая Деревня. 1989 г.
Проповедь в Сретенском храме Новой Деревни
…уровень жизни катастрофически падает. Прямо не знаешь, за что взяться. Всюду — беда. Организовали вторую группу милосердия, на сей раз уже в Пушкино. Скоро начинаем занятия с детьми в воскресной школе. Страшновато. Опыта нет. Учебников нет. Но в приходской библиотеке кое–что собрали. Если кто сможет, мы за все (присланное на церковь) будем благодарны. Много Евангелий идет для заключенных. Теперь им разрешается получать. Из тюрем мне пишут, что у них начались молитвенные собрания и общение. Все это уголовники. Пишут мне большие письма, порой очень волнующие.
Словом, настало время работы в полную силу. А время ограничено. Ваша помощь и помощь верующих, которых Вы "пробудите", окажется неоценимой.
Я воспринимаю это время как Суд Божий. Теперь мы все узнаем, кто на что способен. Думаю, что сделать что–то можно лишь с помощью свыше. Обычных сил недостаточно.
Конец августа 1990 г.
[Из писем В. Л. Леви]
Неизвестно, сколько все это продлится. [Имея в виду открывшуюся только в последний год жизни возможность свободно выступать перед широкой аудиторией. — В. Л.]
Если я сейчас не сделаю того, что нужно, потом буду жалеть об упущенном времени. Не так просто понять того, кто десятилетиями был посажен на короткую цепь. Времени мало. Мне, например, если проживу, активной жизни — лет 10–15. [В действительности ему на тот момент оставалось прожить только два с половиной месяца. "Если проживу" — вставлено "со спины". — В. Л.]
Это капля. Я работаю, как и работал, при большом противном ветре. А сейчас он (особенно со стороны черносотенцев) явно крепчает. Приходится стоять прочно, расставив ноги, чтобы не сдуло.