О себе…
Шрифт:
Как складывается ваш обычный день?
Каждый церковнослужитель приноравливает день к обстоятельствам своей жизни. У меня лично и дни, и даже часы довольно строго расписаны. Когда есть служба, я встаю рано, около пяти. Еду в Новую Деревню — в храм. Там богослужение, исповедь, требы, а затем беседы и общение с прихожанами, которые в этом нуждаются. Потом, если нет вызова к больным, еду по делам. При удобном случае иду до станции пешком вместо прогулки.
Если же выходной — с утра до обеда пишу, а после обеда — хозяйственные дела, письма, редактура, отдых — книги, музыка, телепрограммы.
* * *
Ваш
Обычно я сажусь за работу в девять утра, а до этого — все необходимое, включая молитвенное правило и прочее. Пишу до часу, а потом занимаюсь домашними делами (или в саду). В два обедаю. После обеда уборка, просмотр журналов, художественной литературы, отвечаю на письма (их довольно много: в среднем пять–семь в день). С пяти до шести или позже в саду или в доме. До семи редактура своего и чужого, слайды, сценарии и прочее. В семь ужин. Потом — отдых в виде чтения или ТВ. Ложиться стараюсь не позже десяти–одиннадцати.
Ваш распорядок дня, когда вы служите?
Когда служу, то возвращаюсь по–разному. Обычно после пяти. И тогда расписание идет обычным ходом.
Издавна имею привычку читать Священное Писание и Отцов на сон грядущий. Утром читаю два правила: одно дома, а второе по пути. В праздничные дни, если возможно, во второй половине дня — "размышления" над текстом Священного Писания или на основе духовных книг.
Прежде систематически ездил в Москву и принимал дома людей. Но уже больше десяти лет езжу в Москву мало и дома живу отшельником (из–за обилия народа в церкви).
* * *
Если бы политика по отношению к религии тогда была другой, стали бы вы священнослужителем или предпочли науку?
Мое решение не зависело от политики. Но если бы ситуация была иной, я бы, вероятно, сочетал научную работу с пастырской и богословской, как это делали на Западе Васманн[195], Тейяр де Шарден или Пауэлл[196].
* * *
В чем вы видите причины неудач с наиболее талантливыми духовными детьми?
Вопрос сложный. Думаю, что те люди, которых я так или иначе потерял, поддались искушению тщеславия. Им подсознательно хотелось сделать что–то необыкновенное. Им казалось, что это просто. Словом — обычные человеческие страсти. Я мог бы их подавить в зачатке, приняв метод авторитаризма и патернализма. Но я не могу и не мог этого сделать. Здесь уход в сторону. Подмена веры "отцом". Все должно строиться на свободе. Это тяжелый дар и, конечно, риск.
* * *
Я должен отметить, что, работая с людьми преимущественно как пастырь, я не позволял себе заниматься узко научным богословием, ибо считал, что такое богословие допустимо только в тех условиях, в которых найдутся читатели. У нас же люди в основном требуют хлеба, простой пищи, и я работаю в этой "пекарне". После меня, может быть, придут люди, которые будут изготовлять пирожные. Моя задача — делать хлеб.
Во
Интервью испанской журналистке Пилар Бонет для журнала "Панорама"
Что изменилось в Русской Православной Церкви с тех пор, как Горбачев пришел к власти?
Горбачев совершил революцию в сфере отношений между Церковью и государством. Большевистская система была задумана как система абсолютной авторитарной власти. Но абсолютная авторитарность возможна только там, где никакого другого авторитета нет. Поэтому с самого начала было задумано разрушить те институции, которые представляли собой иные авторитеты — духовные. Поэтому режим с самого начала был антирелигиозным, воинствующе антирелигиозным, и он не менялся в этом отношении принципиально в течение всех семидесяти лет. Только Горбачев волевым актом изменил это русло. Это исторический факт. Изменились не просто детали, а изменилась история Церкви в нашей стране.
Какие течения имеются сейчас в Православной Церкви?
Довольно мощным является течение консервативное, которое резко противопоставляет себя Западу, враждебно относится ко всем реформам, идеализирует прошлое, берет из прошлого наиболее жесткие модели, я бы сказал средневековые. Это очень популярная в определенных кругах тенденция. На западном языке это можно назвать "правое", глубоко правое направление.
Вы спросите: почему это так в Церкви? Одна из причин — искусственный отбор, потому что все живые, эспериментирующие силы внутри Церкви беспощадно уничтожались в течение нескольких поколений. Если епископ проявлял дух свободы, независимости, эспериментаторства — его сразу отправляли в провинцию или на покой, то есть на пенсию.
После праздничного богослужения у входа в Сретенский храм в Новой Деревне. В центре митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков). 15 февраля 1990 г.
Как в обществе, так и в Церкви.
Да. И поэтому сохранились, выжили и размножились самые правые, самые консервативные. Их любили чиновники, их любил КГБ. Не будем скрывать, что власти нравилась Церковь, выглядевшая как осколок седой старины, как музей.
В 60–х годах среди духовенства были люди свободные, передовые. Их оттеснили. Епископы были консервативны. Сейчас среди епископов есть уже более открытые, а среди рядового духовенства больше консерваторов. Но все–таки тенденция охранительства, то есть консервативная, всюду господствует. Более того, либералы ее побаиваются.
Они живут как в подполье в определенном смысле?
Да. Общий уклон сейчас такой. Это реакция на разрушение национальных ценностей. Раз не устраивают коммунисты — сразу давай монархию, идеализация монархии; раз не устраивает партийный аппарат — давайте восстановим Церковь в том виде, как она была до революции. Хотя забываем, что именно потому, что она была такой, произошла катастрофа. Это никого уже не интересует. Ностальгия по прошлому.