О Сергамена !

Зорич Александр

– Раз так, я вряд ли сумею позабавить вас какой-нибудь новостью, тем паче что уже два дня, как его здесь нет. Господин наместник из самых верноподданнических соображений отправил зверя в столицу -

вам, должно быть, понятно, кто удостоился такой милости.

– Да-да. Понятно - император. Но, как нам обоим хорошо известно, это никак не оправдывает выражения "Его здесь нет". Не так ли?

– Если вам угодно - извольте: он здесь. Я, к несчастью, посредственный лжец.

– И это понятно. И первое. И второе.

– В таком случае, чего вам от меня нужно?

– Слов.

– Простите, каких же слов ?
– недоумевал и негодовал я.

– Скажите мне, что сергамена - всего лишь искусно сделанная механическая кукла. Скажите, что это подделка, имитация зверя. Или, например, скажите: "У него есть сердце" или "Он спит и ест" (вы же лекарь!) или "Сергамена омерзительная и тупая тварь". Скажите, наконец, что сейчас, вот именно сейчас, его нет в тех комнатах, где он ранее обитал. Скажите и сделайте так, чтобы я поверил сказанному. Если вам это удастся, или удастся хотя бы

наполовину, на треть, я отплачу вам так, как вы того пожелаете. Я состоятелен. Знатен. Вы будете вправе распоряжаться моими женами, детьми, слугами. Я и сам отдамся во власть ваших капризов и велений, если вы это сделаете. Вы сможете убить меня, если, разумеется, захотите, сможете помыкать мной, если вам это удастся удастся доказать мне то, что я страстно желаю увидеть доказанным. Согласны?

Если бы все произошло не так, как произошло, я, возможно, поступил бы по-другому. Но тогда я, не изменившись в лице, вынул из камзола узкую матовую спицу, подобную тем, какими извлекают из горла несчастного обжоры застрявшую там рыбью кость, конец которой был отточен и смазан сильнейшим ядом (я слишком стар для того, чтобы позволить себе в когтях опасности уповать на кинжал и сродственные с ним орудия - это привилегия отчаянной и преисполненной храбрости молодежи) и проткнул его тело чуть пониже печени. Увы! Какого же еще обращения заслужил человек, неспособный смириться с очевидным: есть вещи, не допускающие лжи, ибо ложь святотатственна.