О сказках, и не только о них
Шрифт:
Я посмотрела на элронца, на демоницу, снова на элронца и придвинулась к нему поближе.
— Выпью, — сказал Шеррайг, глядя в глаза красной хвостатой девушке. И демоница притихла, и мне даже показалось, что побледнела, хотя это, скорее, игра моего воображения и недостаточное освещение.
— А как мы поедем? — спросила я. Всё же наша новая знакомая была на редкость приметной, даже если её одеть.
— Мы — как и собирались, а Винар, — он посмотрел на нашу новую знакомую, — прекрасно уменьшается, чтобы поместится в седельной сумке.
Демоница
Мы ехали верхом, вроде бы, как и прежде — рядом, но теперь с нами присутствовали третьи лишние уши. И я угрюмо молчала, не зная о чём можно говорить, а о чём — нет, а о том, о чём было точно можно — о личном, например, говорить в присутствии другой девушки мне не хотелось. Ещё мне не нравилось, как она смотрела на моего элронца. Ничего такого она себе не позволяла, по крайней мере, на моих глазах, но в её взгляде читалось иногда то же безумие, что и у оборотней. Видимо, тоже чувствует сильную кровь. Бедный Шеррайг, — подумала я. Одна я его не за кровь люблю, а так. Подумала…и осеклась. Люблю?..
Глава 12
Ая
В первую же нашу остановку — на ночлег в лесу, вечером того же дня, Винар улучила момент, когда Шеррайг отправился за водой, и подсела ко мне.
— Хочешь, — прошептала она зазывно, — я сделаю тебя самой красивой женщиной в мире?
Я с любопытством на неё посмотрела — чего это она вдруг, и она, воодушевившись, продолжила:
— Мужчины будут падать к твоим ногам. Будут сходить с ума, шеи будут сворачивать при виде тебя.
В силу скудного воображения я представила это всё буквально — я иду, а вокруг носятся сумасшедшие, с хрустом сворачивают себе шеи и валятся мне под ноги. Меня аж передёрнуло. Я нервно хихикнула и сказала «Спасибо, не надо».
Демоница ничуть не обиделась. Она придвинулась ещё поближе и поймала меня за руку. Я инстинктивно дёрнулась — не люблю, когда меня трогают не близкие мне люди… и нелюди, но она держала крепко, и зацепив мой взгляд — я не могла почему-то отвести глаза, жарко зашептала:
— Чего же ты хочешь, маленькая человечка? Любви? Денег? Может, славы? Ааа… Титул вернуть своей семье… Ну что ж, ну что ж… Это хорошее желание, и я с радостью его исполню. Ты ведь всё равно скоро умрёшь… Представь только, как будут рады твои папа и мама, сестры, брат, если титул вернётся… Ты же хочешь, чтобы они были счастливы? Чтобы твоя жизнь послужила хоть чему-то хорошему… Твоя никчёмная жизнь…
Её тёмно-бордовые глаза затягивали, опутывали, оплетали, заставляли соглашаться — действительно, никчёмная жизнь и никчёмная душа, которые так и так скоро пропадут, разве это большая цена за радость и счастье близких? Сестрёнки удачно выйдут замуж, за дворян, брат сделает карьеру… Чего я медлю? Оно ведь того стоит. И не это ли означал ответ в Храме «откажись от себя»?
Где-то на периферии сознания бился в агонии маленький островок здравого смысла, кричащий, что с демоном и заговаривать не стоит, не то, что заключать договор. И что не такая уж я никчёмная.
Я уже почти открыла рот, чтобы согласиться, как вдруг гипнотизирующие глаза внезапно удалились, по ушам резанул визг, наваждение спало и я похолодела от осознания того, что чуть не совершила. Рядом на высокой ноте визжала и что-то тараторила на непонятном мне языке демоница. Шеррайг держал её левой рукой за волосы, а правую приложил к спине… и пил энергию. Мне казалось, я вижу как прозрачная субстанция силы перетекает к элронцу.
— Пожалуйста, хватит. Я поняла, я всё поняла! — взмолилась, наконец, Винар на понятном мне языке, и Шеррайг отбросил её в сторону. Она свернулась клубочком на земле и скулила, а я никак не могла понять жалко мне её или нет.
— Прости, — сказал элронец, вглядываясь в моё лицо. — Ты в порядке?
Я кивнула, говорить пока не хотелось — я опасалась, что голос будет дрожать.
— Верни, пожалуйста. Я чувствую себя нецелой… — Винар сидела на земле и смотрела на Шеррайга снизу вверх полными слёз глазами. Я таки определилась — мне было её жалко, несмотря ни на что. Глупо, да? Шеррайг же отрезал:
— Нет. Я и так дал тебе на один шанс больше, чем стоило.
Она перевела взгляд на меня, и Шеррайг зашипел:
— Заговоришь с ней — допью, не так посмотришь, не то подумаешь — допью. Покажется мне, что что-то задумала не то — допью. Понятно?
Мне никак не удавалось заснуть, всё же ментальная встряска даром не прошла. Пусть воздействие и ушло, но слишком многое оно разбередило. Винар знала куда бить и на что давить. Я ворочалась и вздыхала, вздыхала и ворочалась, честно старалась делать это неслышно, но, видимо не очень успешно.
— Прости, — сказал Шеррайг ещё раз. — Я не должен был ей настолько доверять.
Мы помолчали, потом он вдруг добавил:
— Эрих-Карл-Филипп обещал решить этот вопрос. Либо с королём Бертраном, либо, если не получится — тут даст титул и земли твоей семье. Чем бы дело ни закончилось. Разумеется, если сам останется жив.
Я молчала, потому что к глазам подступили слёзы, и они же застыли комом в меня слишком трогательно. Это была забота. Не по просьбе, не ради чего-то, а просто… просто, чтобы мне стало лучше. Наконец, я смогла выдавить:
— Спасибо… — и повторила уже чуть громче и увереннее — Спасибо.
— Запомни, — сказал мне Шеррайг следующим утром, седлая лошадь — мою, его лошадка уже стояла рядом осёдланная, — что-то действительно стоящее получить от демона можно только так, как это делала Инесса, точнее, как это сделал для неё неизвестный нам пока маг. Договор с душой — всегда проигрышный. Даже если ты просишь не себе и не материального. Попросишь здоровья для близкого человека — его, совершенно здорового, пристукнут в подворотне из-за пары монет. Попросишь долгую жизнь — он проведёт её в сумасшедшем доме. Попросишь и в трезвом рассудке — будет страшно мучиться от неизвестных болей… Демон всегда найдёт как испортить даже самые, казалось бы, благородные желания.