О смелых и умелых. Рассказы военного корреспондента
Шрифт:
Если рулить по озеру, не останавливая пробежки, вода будет проступать позади на следах, а лыжи подмочить не успеет. Вот так он сделал и, коснувшись пышного снега, покрывшего, словно пуховое одеяло, всё озеро, подрулил самолёт прямо к подбитой машине Топаллера. И, когда поравнялся, высунулся из кабины и, махая правой рукой, закричал что есть сил:
— Анатолий! Садись, поехали!
Топаллер не стал дожидаться повторного приглашения. Он хоть и не расслышал этих слов, но всё понял. Ведь пересесть на самолёт Летучего — это была единственная
Но, выскочив из самолёта, Топаллер и его штурман Близнюк тут же провалились в рыхлый снег и достали унтами воду. Что делать?
На счастье, мороз был крепок и сразу прихватывал воду, лишь только она проступала из-под снега.
На следах самолёта сразу образовалась плотная корка: умятый снег превращался в лёд.
Выбравшись на следы от лыж, они стали скользить по ним, как по ледяным дорожкам. А Летучий, сделав полукруг, поравнялся с ними и замедлил пробежку так, что самолёт почти полз по снегу.
Тут уж Топаллер и Близнюк напрягли все силы и, схватившись за расчалки, поднялись на нижние плоскости пробегавшей мимо них машины. Почуяв на крыльях пассажиров, Летучий крикнул:
— Держись, поехали!
И пошёл на взлёт…
Как же прозевали их фашисты, почему не расстреляли из автоматов и пулемётов?
Вначале они действительно прозевали, когда подумали, что к ним в лагерь валится не один самолёт с ветчиной, колбасой и консервами, а целых два…
А потом наши лётчики, оставшиеся в воздухе, раньше их спохватились, что нужно делать, когда увидели бесстрашный манёвр своего командира.
Первым заложил машину в крутой вираж лейтенант Брагинец, за ним — остальные, и пошли кружиться над озером. А штурманы припали к турельным пулемётам и давай поливать фашистов свинцом.
Кто рот разинул — пулю получил; кто за камень, за дерево спрятался — тот жив остался.
А самолёт-то в это время и улетел.
Но самое страшное было ещё впереди. Летучий, поглядывая на своих пассажиров, вдруг заметил, что Топаллер начинает сползать с крыла. Чтобы ухватиться с расчалки самолёта, он сбросил там, на озере, меховые перчатки и теперь на морозе не мог голыми руками держаться за металл.
— Анатолий! Потерпи… ещё немного! — выглядывая из кабины, кричал другу Летучий и старался вести машину потише, чтобы встречные потоки воздуха не сбросили Топаллера с крыла.
Близнюку удалось захватить расчалки сгибами локтей, и он держался надёжнее.
Вот уже близок аэродром. Вот видны знакомые палатки, автомашины. Не делая круга, Летучий посадил самолёт, и от толчка Топаллер свалился с крыла.
Но в мягком комбинезоне он даже не ушибся. Подбежавшие санитары занялись его руками.
В госпиталь попал и Летучий. Он так обморозил себе щёки, что они опухли, как две подушки, и совсем закрыли глаза.
Так и лежали они рядом: один с забинтованной головой, другой с забинтованными руками. И разговаривали. О чём же? Наверно, Топаллер благодарил Летучего за своё спасение,
Нет, об этом не было сказано ни слова. Когда друг спасает на войне друга, это само собой понятно. Так же поступил бы и Топаллер, случись беда с Летучим.
— Добрый был самолёт! Если бы не шальной осколок в мотор, всю бы войну пролетал, — сказал Топаллер.
— Да, машину жалко.
— А мне и колбасу жалко, и ветчину жалко… Я же не успел всего нашим сбросить, над финнами облегчился, весь груз им свалил.
— Да что ты говоришь? То-то я смотрю, фашисты в тебя не стреляют, а пляшут вокруг озера от радости. Значит, они тебя за святочного деда приняли. С мешком подарков. Дело-то было под Новый год!
И оба засмеялись.
Вот какие были случаи с лётчиками на Северном фронте!
Правительство наградило храбрецов высокими званиями Героев Советского Союза. Золотые звёздочки вручал им Михаил Иванович Калинин в Кремле. Он знал всю эту историю и, пожимая руку Летучему, спросил:
— А откуда у вас фамилия такая авиационная?
— Ребята выдумали, — ответил тот. — Я был сиротой, беспризорником, не помнил ни отца, ни матери. В детском доме воспитывался и всё мечтал — летать… Вот меня и прозвали Летучим.
— Хорошая у вас фамилия! — сказал Михаил Иванович. — Дети и внуки будут ею гордиться… — Сколько у вас ребят?
— Двое.
— Воспитывайте из них хорошую смену.
— Есть! — по-военному коротко ответил Герой.
Поединок с привидением
Много загадок задавал нам враг, а такого ещё не бывало: среди лесов и скал Карельского фронта появился бронепоезд-невидимка. Всегда неожиданно, ночью или в метель, подкрадывался он поближе к нашим позициям, открывал ураганный огонь из всех орудий и скрывался.
Не удавалось его накрыть ни артиллерии, ни авиации, никто его даже не видел, а потери наносил большие.
Спрашивали пленных. Те отвечали, что действительно есть у них такой бронепоезд, который называется «белый призрак». И один загадочно сказал, будто он «ничего не боится, кроме собственной тени».
И вот эту загадку разгадал один наш скромный разведчик, сибиряк Григорий Суровикин. Ничем он особенным не отличался и считался главным образом специалистом по ловле языков.
Тут у него был свой охотничий способ: ловил он их, как сусликов, силками.
Действовал всегда один. Надев белый халат и став на лыжи, незаметно прокрадывался он во вражеский тыл, отыскивал лыжную тропу, по которой ходят фашисты от позиций к штабу с приказами и донесениями, и настраивал на ней, обязательно под горкой, петли из тонкой стальной проволоки.