О смертельных схватках и их победителях

Звездная Елена

Подняв голову, потрясенно посмотрела на Лорда Гаэр-аша. Он, с легкой усмешкой ответил:

— У меня обрывочные сведения.

— А… я… откуда?

— Листар, — просто ответил ректор.

А заметив совершеннейшее недоумение на моем лице, пояснил:

— Остров морских ведьм.

Я в общем и целом не поняла о чем он. Совершенно не поняла. Гаэр-аш грустно улыбнулся и, соединив пальцы под подбородком, рассказал:

— Не добившись ничего в седьмом королевстве, я некоторое время прожил в пятом. Помнишь, я уже рассказывал тебе о замке на берегу моря. Именно там от местных жителей в прибрежной деревушке

узнал о морских ведьмах и их технологиях взращивания жизни. Сама понимаешь, я не мог упустить шанс. Я слишком сильно любил эту женщину, чтобы так просто сдаться.

Его глаза полыхнули синим пламенем. Огонь мгновенно погас, но теперь на меня словно смотрел не уже знакомый мне Гаэр-аш, с чуть уставшим от жизни серым взглядом проницательных глаз, нет — ныне меня изучающе рассматривал темный лорд, практически высшее существо враждующей с нами империи…

И как-то само собой сорвалось:

— Вам тяжело далась… трансформация?

— Тяжелее, чем Норту, — последовал ледяной ответ.

Без намека на просьбу о жалости, исключительно констатация факта. А затем и столь же циничное продолжение:

— Сложнее оказалось принять тот факт, что я превращаюсь в жестокое чудовище, вроде… дорогого дядюшки.

При воспоминании о короле Армерии меня передернуло. При воспоминании о том, что как маг смерти я не менее опасное чудовище, передернуло повторно. Но вместе с тем неожиданно мелькнула мысль — дядя Тадор не мог со мной так поступить. Он слишком хорошо меня знал, чтобы наделить таким "даром". Он…

Сейчас не время об этом думать! Совершенно не время!

Поэтому я спросила:

— Эти руны, они помогли вам?

— Нет, — лицо ректора словно окаменело, — было уже слишком поздно. И да, — он взглянул мне в глаза, — если тебе удастся оживить Гобби. А, впрочем… Ступай.

Я торопливо поднялась, прижимая тетрадь, пробормотав "спасибо", бросилась к Гобби.

По коридору почти пробежалась, ворвалась в свою комнату, закрыла двери, следом еще и на замок закрыла, повернулась к Гобби, раскрыла тетрадь и…

— Ыыы! — внезапно завопил мой зобми.

А затем рванул у меня тетрадь, и начал стремительно листать страницы, потрясенно глядя на выведенные уверенной ректоровской рукой руны.

— Ыыыыыы! — раздалось снова.

— Да, руны Хешисаи, — подтвердила я.

Гобби покивал, затем как был в своем черном шелковом белье метнулся к столу, схватил бумагу и карандаш и вернувшись, торопливо написал, сев рядом так чтобы я видела:

"Откуда???".

— Гаэр-аш, — просто пояснила я.

Умертвие, издав рык, продолжило:

"Верни!"

— Что вернуть? — удивленно спросила я.

"Верни ему! Сейчас! Немедленно!" — у Гобби дрожали челюсть и руки.

А заметив, что я перевожу потрясенный взгляд с рун на него, добавил:

"За эти знания убивают, Риа!".

И вот тут я уже сорвалась. Села удобнее, и начав перелистывать страницы, грубо ответила:

— За знания артефакторов тоже убивают. И за владение магией Смерти. И вообще, я уже труп прямоходячий и не первой свежести, если вас всех послушать!

Гобби пригорюнился, плечи его поникли, голова опустилась. Даже неудобно стало за свой выплеск. Но зомби взял и устало как-то написал:

"Я понял, вчера в портницкой мне изрезали сотканный тобой поддерживающий жизнь артефакт. Прости.

Слишком увлекся, я почему-то решил, что снова жив. Пусть немой, но при деньгах, со старыми связями, что это снова я…"

Он обронил карандаш. Посидел несколько секунд, не поднимая его, затем наклонился, взял и вновь начал писать:

"Это из-за меня все… Эти Мертвые игры, это внимание к тебе сразу двух темных, и твоя новая магия… И ты несешься дальше к Бездне, что все неизбежнее, а я, дурак, решил отвлечься и почувствовать себя живым."

— Гобби, ты не… — начала было я.

Но он перебил написав резко и торопливо:

"Откажись от Мертвых игр, и от идеи вернуть мне жизнь. У нас никаких гарантий на успех, но уже можно сказать со сто процентной уверенностью — себя ты губишь!"

Пожав плечами, я вновь устремила свой взгляд в тетрадь, резонно заметив умертвию:

— Не попробуешь, не узнаешь.

Гобби психанул, смял лист, вышвырнул его под стол, поднялся и пошел за следующим. И вот уже на другом листе написал:

"Я послал весточку Паулю, он поможет с этим плетением".

— Не стоит, я справлюсь.

Пауль с Салли смылись сразу по прилету, так как Салли собиралась побегать по родственникам и познакомить своего возлюбленного с ними, так что я не хотела его тревожить. И к слову я вообще не поняла, каким образом Гобби смог ему эту самую весточку послать. Словно поняв о чем мой сомнительно-вопросительный взгляд, зомби на моих глазах в углу листочка написал "Давай быстрее", оторвал часть бумаги с надписью, свернул, подписал "Саллиэн лин Огневурка", подошел к горящей на столике свече и… сжег.

Вернувшись к донельзя потрясенной мне написал:

"Да, я теперь тоже подозреваю огненных саламандр во всемирной слежке. Это же получается, что все сожженные письма они прочитывают".

У меня почему-то тоже такие мысли возникли.

"Вообще уникальный народец" — приписал Гобби.

Я кивнула. И потрясенно уставилась на свечку, пламя над которой вдруг на две ладони взвилось вверх, затем раскрылось огненной щелью, а после из этой щели на пол спрыгнул Пауль! После чего огонек на фитиле снова стал прежним! А мое мелкое умертвие, встрепенувшись и издав радостное "Ииии" бросилось к нам!

Я была так рада ему, что подхватив прыгнувшее ко мне умертвие, затискала сначала и только после спросила:

— Как дела? Где Салли?!

— И! И иии! — бодро начал паук, смешно подпрыгивая на всех лапках и в пантомиме изобразив родителей Салли — огромного огненного саламандра и скромную саламандрочку размерами как и его любимая ящерка. Из пантомимы мы поняли, что парочка ввалилась на какое-то семейное торжество, посвященное обручению нашей Салли. По крайней мере надевание торопливо сотканных обручей на мохнатые паучьи ножки мы поняли именно так. Потом был бой, точнее мордобой, в котором Пауль раскатал новоявленого жениха без всяческих разговоров, а Салли млела от восторга, после чего кинулась своему спасителю на шею и обещалась принадлежать ему на веки. Затем все родственники Салли падали ниц перед Паулем, восторгаясь его силой и мужеством и теперь Пауль герой и жених Салли. Мы с Гобби взирали на представление раскрыв рты. После чего Гобби поинтересовался, а где же наша Салли. Пауль заверил, что саломандрочка будет сию минуту, а пока выбирает себе свадебный наряд.