О специфике развития русской литературы XI – первой трети XVIII века: Стадии и формации

Ужанков Александр Николаевич

После первых в истории России выборов «всем народом» русского государя в 1598 г. подверглась серьезному сомнению теологическая точка зрения на божественное происхождение царской власти. Сомнения – это открытие XVII в. Отсюда – самозванство в начале XVII в. Оно подвергло сомнению и другую идею – о неподсудности монарха человеческому суду. Отныне писатели будут стремиться давать собственные характеристики историческим лицам, внося субъективизм и в интерпретацию исторических событий (см. исторические повести о Смутном времени).

В изображении человека «возникает необычное для предшествующего периода смешение добрых и злых черт, возникает представление о характере, его формировании и изменении под влиянием внешних обстоятельств. Такого

рода новое отношение к человеку не только бессознательно отражается в литературе, но и начинает определенным образом формулироваться. Автор русских статей Хронографа 1617 г. прямо декларирует свое новое отношение к человеческой личности как сложному соединению злых и добрых черт». [250]

250

Лихачев Д. С. Прошлое – будущему. М., 1985. С. 53.

Таким образом, древнерусская литература в своем отношении к верховной власти прошла путь от идеи богоданности княжеской власти (XI в.) до самозванства (XVII в.).

Начало XVII века в России – Смутное время. Древнерусские писатели пытались осознать причины происходящего в стране по аналогии с осмыслением монголо-татарского нашествия в повестях XV века.

Повести Смутного времени хронологически можно разделить на две группы. Первые были написаны до избрания в 1613 году на престол Михаила Романова. В основном это публицистические произведения, «плачи», «видения». Одно из ранних сочинений – «Повесть о видении некоему мужу духовну» протопопа Терентия, написанная осенью 1606 г. В ней рассказывается о молении заступников Русской земли – Пресвятой Богородицы, Иоанна Предтечи и святых угодников Божиих – в Успенском соборе Кремля и испрошении ими милости у Христа к православному народу, страдающему от ужасов Смуты.

В «Новой повести о преславном Росийском царстве» (рубеж 1610–1611 гг.) содержится призыв освободить государство от захватчиков, воздается хвала доблестным защитникам Смоленска, и осуждаются отступники – Михаил Салтыков и Федор Андронов. Даны аллегорические рассуждения о невесте-Москве и польском королевиче Владиславе, претендовавшем на русский престол. Духовным столпом русского народа представлен патриарх Гермоген. Размышления о причинах Смуты высказываются в «Плаче о пленении и о конечном разорении Московского государства» (1612 г.).

Другая группа сочинений, большая по объему, осмысляющая сложное время начала XVII века, возникает уже после всех основных событий. «Временник» Ивана Тимофеева (1616–1619 гг.) и «Сказание» Авраамия Палицына (1620 г.) причину Смуты видят во «всего мира безумном молчании» о преступлениях времени (убийстве царевича Дмитрия, избрании царя-убийцы на престол, преступлении против детей Годунова и т. д.) и наплыве иностранцев, приведшем к нравственному нездоровью. В 20—30-е годы создаются «Словеса дней и царей и святителей московских», «Повесть известно сказуема на память великомученика благовернаго царевича Димитрия», «Повесть книги сея от прежних лет», «Иное сказание» и другие. Все историографы видят причину Смуты в «грехе всей России». Официальная точка зрения на события выражена в «Новом летописце» 1630 г.

В конце 30-х – начале 40-х годов XVII в. появляется Азовский цикл исторических повестей. «Повесть о взятии Азова» и три «Повести об Азовском осадном сидении донских казаков»: документальная, «поэтическая» и сказочная. В «поэтической» повести ощущается влияние «Слова о полку Игореве», в «сказочной» заметна дальнейшая беллетризация жанра исторической повести и влияние устной народной словесности.

Дальнейшее развитие исторической повести по пути беллетризации и художественного вымысла сказывается в цикле «Повестей о начале Москвы» и «Повести о Тверском Отроче монастыре». В них проявляется и новая авторская позиция, и новое сюжетное построение, основанное на чувствах.

В

древнерусской литературе к XVII в. уже прочно устоялся жанр повестей об основании монастырей, с определенным сюжетным каноном. Действие повести начиналось с поиска места, Божественного знамения, указывающего на нужное место, затем шло описание подготовки территории, строительства часовни или храма, обустройство монастыря и рассказ или сообщение о его процветании.

«Повесть о Тверском Отроче монастыре» также могла бы быть написана по этой сложившейся схеме, если бы автор не увлекся романтической историей любви легендарного основателя монастыря отрока Георгия к девице Ксении. История душевной драмы, ставшей причиной ухода Георгия из мира, предпослана самой истории основания монастыря. А параллельно описана счастливая любовь и брак Ксении и тверского князя Ярослава Ярославича. И хотя в произведении много исторических и географических реалий, воспроизводящих в условиях XVII в. русский быт второй половины XIII в., оно не может служить достоверным историческим источником.

В повести доминирует вымысел, и ее сюжет в первой части строится под воздействием свадебной песни и самого свадебного обряда и лишь во второй – по законам жанра повести. Использование образов и художественных средств народной поэзии в описании сильных чувств и переживаний героев делает повесть особенно поэтичной.

В XVI–XVII вв. происходит дальнейшее размежевание церковнославянского и русского языков. В XVI в. появляются переводы с церковнославянского языка на «просту мову» и создаются «церковнославянско-русские» словари. [251] В публицистике XVI в. также происходит языковое размежевание: «Когда автор говорит как бы не от своего лица, употребляется церковнославянский язык; там же, где речь идет о предметах личного характера, о личных впечатлениях, находим русский язык, т. е. противопоставление церковнославянского и русского соответствует противопоставлению объективного и субъективного содержания». [252]

251

Успенский Б. А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI–XIX вв.). С. 75–77.

252

Там же. С. 45.

На этом фоне заметно стремление к кодикологии церковнославянского языка: появляются «Азбука» Ивана Федорова (1578), «Грамматики» Лаврентия Зизания (1596), Мелетия Смотрицкого (1619 и 1648), Иоанна Ужевича (1643).

Эта стадия триумфа разума венчает средневековый период развития русского общества.

Раздел третий

Литературная формация 40-х годов XVII – первой трети XVIII в

2.3.1. Стадия миропредставления (40-е годы XVII – первая треть XVIII в.)

2.3.1.1. Мировоззрение

Стадия миропредставления, опирающаяся на рассудочное постижение мира, – это переходный период от средневекового объективно-идеалистического мышления к рационалистическому мышлению Нового времени, а в истории русской культуры – это переходный этап от Средневековья к Новому времени (40-е годы XVII в. – 30-е годы XVIII в.).

Даже в работах самого последнего времени указывается, что «в нем нельзя провести … явной начальной хронологической границы». [253] С этим утверждением никак нельзя согласиться.

253

Черная Л. А. Русская культура переходного периода от Средневековья к Новому времени. М., 1999. С. 9.