О Сталине и сталинизме
Шрифт:
В течение года Троцкий вместе с семьей жил в Алма-Ате, продолжая поддерживать легальную и нелегальную связь со своими сторонниками и ведя обширную переписку. Настроен он был еще весьма оптимистически.
В январе 1929 года было решено выслать Троцкого за границу. Вместе с семьей его тайно привезли в Одессу и на пароходе «Ильич» отправили за пределы СССР. По договоренности с Турцией, у которой были в те годы хорошие отношения с СССР, Троцкому было предложено поселиться на одном из Принцевых островов в Мраморном море. Здесь он провел более четырех лет, занимаясь главным образом литературной деятельностью. Кроме нескольких книг и множества статей, которые издавались на Западе, Троцкий написал и большую часть материалов для созданного им «Бюллетеня оппозиции». Он был все еще полон
Эти иллюзии очень скоро стали рассеиваться. Высылка Троцкого из СССР, суровые репрессии против оппозиционеров, начавшаяся борьба с «правым» уклоном, все более жесткая антикулацкая и антинэпмановская политика, ускорение индустриализации и начало сплошной коллективизации, означавшие явный поворот Сталина «влево», — все это вызвало быстрый распад троцкистской оппозиции. У большинства видных оппозиционеров воля к борьбе со Сталиным была сломлена, под разными предлогами они стали переходить на его сторону.
«Сталинисты, — писал Радек в одном из писем, — оказались достойнее, чел думала оппозиция». Радек и Преображенский решительно отмежевались от теории «перманентной революции», которую ранее поддерживали. Они должны были отмежеваться и от Троцкого. Возвращаясь из ссылки в Москву под конвоем, К. Радек на одной из станций в своей речи, обращенной к собравшимся здесь ссыльным троцкистам, призвал их капитулировать перед ЦК. Он говорил о тяжелом положении в стране, о недостатке хлеба, о недовольстве рабочих и угрозе крестьянских восстаний. В такой обстановке оппозиция должна признать свои неправоту и объединиться с партией. «Мы сами привели себя в изгнание и тюрьму… Я порвал с Троцким, мы теперь политические враги». Затем от Троцкого отошли И. Т. Смилга, Л. П. Серебряков и И. Н. Смирнов.
Дольше других сопротивлялся X. Г. Раковский. Однако к концу 1929 года он и его группа (Сосновский, Муралов, Мдивани и другие) направили «Открытое письмо Центральному Комитету», в котором хотя и содержалась критика политики Сталина, а также требование вернуть Троцкого в СССР, вместе с тем был и призыв к примирению. Вскоре большинство членов этой группы полностью капитулировало, и им разрешили вернуться в Москву, где многие из них заняли места и должности, которые до этого занимали участники бухаринской оппозиции. X. Раковский был, может быть, последним из тех наиболее крупных приверженцев Троцкого, кто упорно стоял на своем, но в начале 30-х годов и он капитулировал.
Фактически из всех лидеров «объединенной» оппозиции пытался продолжать борьбу со Сталиным только один Троцкий. Он вел громадную переписку со своими сторонниками в других странах, стараясь создать троцкистские фракции или группы, пытался наладить доставку троцкистской литературы и «Бюллетеня оппозиции» в СССР. Однако даже тайных сторонников в СССР у него почти не было. Субъективно Троцкий и теперь оставался революционером, а не «фашиствующим контрреволюционером», как заявлял Сталин. Из-за присущих Троцкому догматизма и тенденциозности, а также недостатка информации он не смог понять и оценить те сложные процессы, которые происходили в 30-е годы в СССР и в мировом коммунистическом движении. Поэтому он не сумел не только сформулировать никакой альтернативной марксистской программы, но даже разобраться в причинах своего поражения.
5
Не успели отшуметь острые столкновения с «левой» оппозицией, как начала набирать силу борьба с «правым» уклоном. В ходе этой борьбы ярлык «правого уклониста» был навешен на многих старейших и известных руководителей партии. Ведущей фигурой этой новой группы оппонентов Сталина был Николай Иванович Бухарин, а наиболее последовательными его союзниками — А. И. Рыков и М. П. Томский. Победа над зиновьевской оппозицией выдвинула Бухарина в число наиболее авторитетных членов партийного руководства, он стал официальным теоретиком партии, а также возглавил
В 1925–1927 годах, несмотря на атаки «левой» оппозиции, проводился курс на общее развитие производительных сил деревни, включая и развитие, если пользоваться терминологией М. И. Калинина, «мощных трудовых хозяйств». Эта политика дала хорошие результаты: по общей валовой продукции сельскохозяйственное производство довольно быстро превзошло довоенный уровень. Однако общее экономическое положение в стране оставалось трудным и сложным. Восстановительный период закончился, и все же предприятия работали не лучшим образом, их оборудование было изношено, а продукция отличалась нередко высокой себестоимостью и низким качеством. Сохранялась значительная безработица, внешняя торговля развивалась медленно, так как государство не располагало достаточным количеством товаров для экспорта. Партия уже провозгласила курс на индустриализацию, но для ее проведения не хватало средств. Нехватка средств мешала и модернизации, и оснащению Красной Армии, хотя международное положение СССР в этот период было еще неустойчивым и вызывало немало опасений. Приходилось думать о расширении источников «первоначального социалистического накопления» также и за счет «капиталистических элементов» города и деревни. Бухарин сам выступил с инициативой пересмотра ряда положений «генеральной линии». Так, например, на VIII московском съезде профсоюзов он заявил:
«Проведение линии XIV конференции и XIV съезда усилило союз с середняком и укрепило позиции пролетариата в деревне. Теперь вместе с середняком и опираясь на бедноту, на возросшие хозяйственные и политические силы нашего Союза и партии, можно и нужно перейти к более форсированному наступлению на капиталистические элементы, в первую очередь, на кулачество».
При участии Бухарина XV съезд ВКП(б) принял ряд решений, направленных на ограничение «капиталистических элементов» города и деревни. Однако вопреки требованиям «левых» это ограничение предполагалось проводить главным образом экономическими средствами, то есть в рамках нэпа, а вовсе не методами «военного коммунизма». К тому же ограничение капиталистических элементов или наступление на них вовсе не означало их «вытеснения» или «ликвидации». Поэтому XV съезд ВКП(б) решительно высказался против предложенного «левыми» принудительного изъятия хлеба у зажиточных слоев деревни. Съезд возражал также против скоропалительной массовой коллективизации, не подготовленной ни субъективными, ни объективными факторами.
Провозглашенная XV съездом сельскохозяйственная политика не была, однако, проведена в жизнь. Еще до съезда, поздней осенью 1927 года, возникли серьезные трудности с хлебозаготовками. Хотя урожай был хорошим, крестьяне, особенно зажиточные, не торопились продавать хлеб государству. У них были его излишки, оставшиеся еще от 1925–1926 годов, и многие хотели дождаться весны, чтобы продать хлеб по более дорогой цене. Часть крестьян требовала не денег, а товаров промышленного производства. Эти трудности во взаимоотношениях с крестьянством не удалось преодолеть и в начале зимы. Свои обязательства по сельскохозяйственному налогу, который был не слишком обременительным и взимался теперь не продуктами, а деньгами, крестьянство выполнило, но продавать хлеб государству по сравнительно невысоким осенним закупочным ценам отказывалось. Между тем у государства не было резервных запасов зерна, так как хлеб был в то время также и важной экспортной статьей. Образовался большой дефицит, который мог серьезно сказаться и на снабжении городов, и на снабжении Красной Армии, и на экспортных поставках.
Стремясь предотвратить последствия этого дефицита в хлебном балансе страны, ЦК ВКП(б) дал ряд директив о применении против кулачества и зажиточной части деревни чрезвычайных мер, включая принудительную конфискацию хлебных излишков. Хотя в директивах и говорилось о временном характере этих мер, речь шла в действительности о резкой и неожиданной для местных работников перемене всей прежней политики партии в деревне, противоречащей только что принятым решениям XV съезда ВКП(б), и скорее соответствовавшей предложениям только что разгромленной «объединенной» оппозиции, чем всей прежней политике.