О свободе
Шрифт:
Дарилла думала, что после посещения Гранитной Ретреи обстановка в их компании несколько смягчится. Она сама решила пойти на мировую и сменила гнев на милость. Но ничего не изменилось.
Они пробыли в Гранитной Ретрее всего одну ночь и наутро тут же направились дальше, в Угольную Ретрею. Дарилла загнала свою злость поглубже и вернулась к своей обычной манере общения. Ерха с радостью встретил изменения в её настроении, Миссэ с Доашем и раньше вели себя довольно радушно. Да и Низкан общался с девушкой ровно, постоянно одалживая ей детёныша для успокоения. Но наагасах... В его
Так продолжалось все три дня до прибытия в Угольную Ретрею. Где они опять же пробыли всего одну ночь и направились дальше. Следующая Ретрея, как и предыдущая, находилась рядом с угольными шахтами. Но, чтобы не было двух Угольных Ретрей, этот город назвали Чёрной Ретреей.
Когда путники покинули Угольную Ретрею, Дарилла больше не была настроена на миролюбивый лад. В душе её кипела злость на наагасаха, но внешне она была холодна и равнодушна. Девушка стала делать вид, что нага вообще не существует рядом с ней.
От этой затянувшейся холодной войны в первую очередь страдали Миссэ, Доаш и Ерха. Низкан обладал потрясающей способностью не реагировать на то, что ему не нравилось. И у него было на кого отвлечься: зверёныш требовал всё больше и больше внимания. В итоге охранникам и Ерхе пришлось сплотиться. Эта троица обычно ехала позади и травила друг другу байки.
Риалаш же очень старался не обращать внимания на дурное настроение Дариллы. Инстинкты продолжали беспокоить его, травя своим недовольством: с момента ссоры в Железной Ретрее он ни разу не ощутил, чтобы девушка его желала. Разумом он понимал, что это хорошо. Всё его равнодушие и холодность были направлены на то, чтобы отвратить интерес девушки от себя. Он не был готов предложить ей ничего серьёзного, а в качестве мимолётного увлечения она не годилась. Так что будет лучше, если её интерес просто пропадёт.
Но инстинкты с этим согласны не были. Риалаш бесился оттого, что Дарилла ни разу не посмотрела на него с желанием. В её глазах были только злость и раздражение. Порой хотелось повернуться к ней и что-нибудь язвительно спросить. Спровоцировать скандал. Но разве такое поведение достойно взрослого умного мужчины? И ко всему этому его раздражало, что за ними ещё с Железной Ретреи кто-то едет. Причём весьма быстро едет.
От Миссэ с Доашем Риалаш знал, что от Геноры их преследовали какие-то люди. Возглавлял их мужчина в жреческом одеянии. Но братья избавились от них разу после того, как произошёл обвал, натравив стаю плоскомордых собак. Один мужчина, правда, ушёл, и была вероятность, что он смог выбраться и собрать новый отряд. В любом случае, у Риалаша не было никакого желания останавливаться и спрашивать у преследующих их людей, что им нужно.
Путь до Чёрной Ретреи занял чуть меньше четырёх дней. Настрой среди путников принял совсем мрачные очертания. Даже братья-наги и Ерха не травили байки и тревожно смотрели на господина и девушку. Те были совершенно спокойны, и в этом спокойствии крылось нечто пугающее.
Слепая ярость больше не затмевала разум Дариллы.
Осознавая это, Дарилла ощутила обиду. Ей нравился этот мужчина, но рядом с ним ей было плохо. Она больше не обижалась на самого наагасаха, она смогла его понять. На одном из привалов её отозвал в сторону Миссэ и рассказал немного об инстинктах нагов, стремясь объяснить поведение своего господина. Так что Дарилла теперь знала, что у мужчин этой расы потребность защищать женщин заложена природой. А игнорировать требования своей природы сложно, и это иногда ведёт к нехорошим последствиям. Наагасах к тому же привык нести ответственность. Он же будущий правитель и привык всё решать за всех.
Понять Дарилла поняла, но жить так не могла и не хотела. Ей уже снилось, что она сидит в клетке, а охраняет её большая чёрная змея. Девушка чувствовала себя угнетённой. И с каждым днём ей становилось всё хуже и хуже. В конце концов, она решила поговорить с Ерхой.
Разговор этот состоялся в комнате на постоялом дворе в Чёрной Ретрее. Дарилла дождалась, когда все соберутся и пойдут вниз ужинать, и взглядом попросила дядю остаться.
– Что такое?
– в голосе старика звучало беспокойство.
Девушка дождалась, пока на лестнице стихнут шаги, и спросила:
– Ты всё ещё готов оставить наагасаха?
Ерха с удивлением посмотрел на неё.
– Ты был прав, когда говорил, что сейчас его можно оставить, - продолжила Дарилла.
– Он не один. А Низкан... Низкана можно попробовать уговорить поехать с нами.
Ерха угрюмо свёл брови и поджал губы. Молчание затянулось. Дарилла ощутила беспокойство.
– Знаешь, Дар, я не думаю, что стоит рваться куда-то, - медленно и очень серьёзно произнёс дядя.
– Наагасах - хороший мужик... Ну, не без дурности в нраве, но так-то неплох.
– Но ты же сам предлагал!
– Дарилла поражённо посмотрела на него.
– Ну эт когда было?!
– Ерха закатил глаза.
– Всё уж изменилось. К тому ж...
Он вдруг посмотрел на Дариллу с опаской, словно не знал, стоит ли ей это говорить.
– Что?
– девушка мрачно посмотрела на него.
– Неравнодушен он к тебе, - решился, наконец, старик, вызвав безграничное удивление у девушки.
– Того глядишь срастётся, и будет у тебя славный муж.
Дарилла смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Ей казалось, что она спит и видит сон. Наагасах? Муж?
– Бред, - вырвалось у неё.
– Да почему ж?!
– Ерха с возмущением посмотрел на девушку.
– Кто он и кто я?
– холодно спросила Дарилла и тут же ответила: - Он будущий правитель нагов, проживший уже семь веков. Ты думаешь, он обратит внимание на такую, как я?
– Так ты тож дочь графа...
– начал Ерха, но Дарилла перебила его.
– Я дочь захудалого нордасского графа, к тому же обедневшего, - безжалостно произнесла она.
– Среди аристократии всё очень строго. Такие, как я, уже не являются достойной парой для будущих королей.