О свободе
Шрифт:
Риалаш замер, поражённый этой отповедью. Глаза Дариллы посерели от ярости. Казалось, ещё немного, и она ударит его. Запоздало наг осознал, что, да, он её не просил ни о чём. Он не говорил с ней об этом.
А Дариллу просто трясло от гнева. Она четыре года жила свободной жизнью и наслаждалась этим, понимая, что рано или поздно придётся вернуться домой. И она пыталась насладиться каждым мигом. А какой-то наг посмел отобрать у неё эту свободу. Возникло ощущение, что она уже находится в клетке родного дома или в темнице, скованная по рукам и ногам. Дарилла
– Я просто защищал тебя, - прошипел наагасах. То, что девушка не хотела понимать его благие намерения, сильно раздражало.
– Не забывай, ты женщина...
– А женщина не имеет права жить так, как ей хочется?!
– Дарилла в ярости толкнула стол на нага.
– Почему в этом мире право вести себя так, как им хочется, доступно только мужчинам?! Да я, может быть, мечтаю о том, чтобы меня убивали каждый день! Чтобы неприятности сыпались на мою голову одна за другой! Мне, может быть, нужно именно это - право совершать глупости тогда, когда я захочу!
Риалаш собирался её перебить, но Дарилла продолжила:
– Я пятнадцать лет росла и жила в ограничениях. И должна была прожить так всю жизнь! Ты мужчина, наследник престола, тебе позволено почти всё, в то время как мне почти ничего! Но мне выпал шанс попробовать другую жизнь. Да, у меня мало времени. Самое большее года через два мне придётся вернуться домой и опять жить в прежних рамках, где я ничего, кроме очередного наряда, выбрать не смогу. Но у меня были эти два года свободной жизни, пока не появился ты!
Наагасах вздрогнул. Его злость уже слегка утихла, и он был немного растерян. Впервые он встретил девушку, которая с такой яростью цеплялась за свою свободу.
– Меня не нужно защищать, - в голосе Дариллы уже не было прежнего гнева, только холод.
– Если я лечу в пропасть, то это моя проблема. Если я поранилась, это тоже моя проблема. Если я повздорила с кем-то и вляпалась в неприятности, то никто, кроме меня, в этом не виноват, и я сама должна это расхлебать. Я не хочу, чтобы кто-то принимал решения за меня и заботился обо мне, как о тепличном цветке! Даже если в глазах этого «кого-то» я всего лишь взбалмошный ребёнок, - она пронзительно взглянула на наагасаха.
– В этом моя свобода!
Риалаш выпрямился, сложил руки на груди и неожиданно почувствовал себя совершенно спокойным. Но раздражение продолжало царапать его изнутри. Его ничуть не порадовало то, что он услышал. Ему не нравилось то, как хотела жить Дарилла. Эта девочка сознательно шла на риск и искала опасности, думая, что именно в этом заключается свобода. Но вместо этого получала зависимость от такой жизни. Язык чесался сказать ей об этом, но... Риалаш не знал, как объяснить ей, что такое настоящая свобода, ведь у каждого она своя. Мужчина чувствовал раздражение именно из-за того, что понимал: им не прийти к согласию, так как он был не в состоянии объяснить этой девочке, что она ошибается.
– Я понял тебя, - медленно произнёс наагасах, -
Дарилла усмехнулась и откинулась на спинку стула. Ну ещё бы он был согласен! Такие мужчины, как наагасах, гнут свою линию до самого конца, не отступая.
– Я не вижу смысла в бесполезном риске, - продолжил наг, - и в сознательном поиске неприятностей.
Дарилла удивлённо посмотрела на него.
– Ты думаешь, я их сознательно ищу?
– девушка тихо рассмеялась.
– Может, я и дура, но не настолько. Неприятности сами меня ищут.
– Если бы ты сегодня никуда не пошла, то неприятностей бы не было, - сухо заметил Риалаш.
– Я вышла всего лишь прогуляться и купить шапку, - сквозь зубы процедила девушка.
– Мне теперь из страха, что со мной может что-то случится, вообще затворницей сделаться? Сидеть в четырёх стенах и с ужасом ожидать, пока эти стены упадут на меня?
– Ты подвергла себя опасности!
– прошипел наагасах, сузив глаза.
– Мало того, выяснилось, что ты скрываешь слишком многое от нас.
Глаза Дариллы ошеломлённо округлились, когда она услышала это обвинение.
– Я?
– поражённо переспросила она.
– Да что я скрываю! По-моему, Ерха вам успел разболтать всё даже о моём детстве.
Наагасах опять склонился к ней и проникновенно спросил:
– Что с твоим запахом?
Дарилла с недоумением посмотрела на него.
– А что с моим запахом-то не так?
– раздражённо уточнила она.
– Что?
– наагасах улыбнулся, наклонился вперёд ещё больше и толкнул стол на Дариллу, прижимая её столешницей к спинке стула.
– Твой прежний запах исчез, и сейчас ты пахнешь... по-другому.
Девушка нахмурилась.
– Что за чушь?
– она всё ещё не понимала, о чём речь.
– Я думаю, это не чушь, - улыбка наагасаха навевала подозрения на безумие.
– Давай, вспомни. Мне кажется, ты сможешь всё объяснить.
Дарилла продолжала смотреть на наагасаха с недоумением и раздражением. Чёрные глаза нага скользнули по её шее. Девушка невольно погладила зудящую кожу. Ссадины, появившиеся после того, как с неё сорвали амулеты, болезненно заныли. Она открыла рот, чтобы ответить наагасаху что-то резкое, но неожиданно замерла. Её лицо застыло, глаза расширились. Через несколько мгновений губы округлились, и Дарилла тихо выдохнула:
– Ох, я забыла...
Дарилла посмотрела на наагасаха и вздрогнула. Его глаза были абсолютно черны, даже зрачок почти не отливал краснотой. И девушка ощутила, что мужчина невероятно зол.
– Амулет...
– начала девушка.
Ноздри наагасаха негодующе раздулись, и Дарилла с некоторым удивлением поняла, что нага изменение её запаха бесит сильнее, чем «прогулка».
– Да что такое?
– возмутилась она.
– Изменился и изменился!
Риалаш одной рукой отбросил стол в сторону и стремительно шагнул к ней. Дарилла невольно вскочила со стула и сделала шаг назад. За дверью раздался перепуганный голос Ерхи: