О свободе
Шрифт:
– А может, она дочь купца?
– предположил Доаш.
– Неа, - Миссэ покачал головой.
– Там манеры, движения... Ну видно, что она из благородных!
Риалаш тут же поднялся, собравшись идти в ту часть города, где проживала знать. Но братья, между которыми он сидел, сразу же схватили его за руки и насильно усадили обратно.
– Наагасах, сперва нужно поесть, - проворчал Миссэ.
– От голодухи нюх портится, а он нам очень пригодится.
Но трапезу пришлось закончить быстро, чтобы не злить наагасаха ещё сильнее.
Среди особняков, окружённых высокими оградами и пышными садами, мужчины
Так и сделали. Вернулись ночью и приступили к осмотру всей округи. Правда, через некоторое время поиски пришлось свернуть: городская стража заволновалась, на улице начались какие-то беспорядки. Наагасаха пришлось утаскивать силой. Сняли комнату в ближайшей не самой дешёвой таверне и приготовились ждать утра.
Ерха и Низкан задремали, а вот наги не спали. Риалаш в принципе спать не мог в таком состоянии. Он пытался бороться со своими инстинктами, давя их доводами разума. Он же совсем не обязан присматривать за этой девочкой. Если ей так хочется нести ответственность за собственные глупости самостоятельно, то пусть несёт. Его-то какая печаль? Но он же мужчина...
Риалаш имел дело со свободолюбивыми женщинами. Именно такой была его мать, такими были его сёстры. Но ни одна из них не реагировала на его попытки защитить так, как это делала Дарилла. Порой они были недовольны, но никогда не мешали ему пользоваться своим исконным мужским правом - защищать. Может, потому, что он им сын и брат, а для Дариллы он чужой? Разум утверждал, что Риалаш чего-то не понял и где-то поступил неправильно. Но инстинкты твердили, что они делали всё как надо, а Дарилла просто неблагодарная особа: они были очень обижены тем, что девушка после скандала в Железной Ретрее больше не желала их.
Миссэ и Доаш смотрели на мрачного господина, на лице которого мелькали разные эмоции от вины до обиды, и многозначительно переглядывались. Им состояние наагасаха напоминало одновременно наагашейда и наагашейдису в те моменты, когда они изволили ссориться. Всё же этот ребёнок был очень похож на своих родителей. Братьям было сложно относиться к наагасаху как к взрослому мужчине. Они присматривали за ним с самого рождения, помнили, как он ревел, ободрав хвост до крови, помнили, как он радовался, когда наагашейд подарил ему первую детскую колесницу, в которую были запряжены низкорослые лошадки, помнили, в каком отчаянии был молодой наг, когда его подруга детства Оисиша сообщила, что выходит замуж. А ведь он был влюблён в неё... Для них наагасах навсегда останется тем, кто нуждается в заботе и защите.
Именно поэтому сейчас они могли понять состояние наагасаха, так как сами не раз его переживали. В юности господин ничуть не щадил нервы своих охранников, порой уматывая невесть куда. В этом он мало отличался от Дариллы.
Из задумчивости нагов вывело поскуливание. Зверёныш, зачем-то выбравшись из-под одеяла, переминался на зябнущих лапках и жалобно смотрел на мужчин. Миссэ взял его на руки и посадил себе на колени, решив не ждать, пока скулёж разбудит Низкана. Малыш тут же прикрыл глаза и засопел. Миссэ ощутил странное умиротворение. Напряжение немного отпустило его, мысли прояснились. Подумав, наг переложил уснувшую зверушку на колени наагасаха. Тот вздрогнул и посмотрел на охранника с недоумением.
– У меня тепла мало, я уже староват, - губы Миссэ искривила хитроватая улыбка.
Риалаш фыркнул, но от зверя избавляться не стал. Беспокойство не улеглось, но инстинкты словно притихли, и думать стало легче. Странно-то как... Инстинкты вроде успокоились, а тревога осталась... Наагасах задумчиво провёл пальцами по крылышкам зверёныша, отмечая, что жёлтый пух уже выпал.
Ранним утром вся компания была у приглянувшегося им дома. Только они не смогли к нему даже подойти из-за толпы народа, большую часть которой составляла городская стража. Гомон стоял страшный. У всех были такие возбуждённые лица, что становилось понятно: произошло нечто из ряда вон выходящее.
– Шо-то мне это не нравится...
– обеспокоенно протянул Ерха.
Смутные подозрения возникли не только у него.
Доаш дёрнул одного из мужчин, на котором не было формы городской стражи, и спросил:
– Что здесь произошло?
– О-о-о!
– глаза мужика возбуждённо заблестели.
– Дочь графа Тоирста, леди Нарену, похитили!
У Риалаша нехорошо засосало под ложечкой. А мужик продолжил:
– Слух ходит, что приглянулась она какому-то чернявому молодчику, ну он её и выкрал. Из вольных, наверное, тока там такие смельчаки водятся. Кто-то видел, как парень этот волокёт леди за собой.
Рассказчик хмыкнул и, прикрыв рот рукой, с заговорщическим видом добавил:
– Говорят, красавчик! Такой и леди соблазнит.
Он скабрёзно улыбнулся.
Мужчины переглянулись между собой. Дарилла, конечно, не чернявая, но девки от неё млеют... А волосы долго ли перекрасить?
Вдруг раздался рёв. Люди испуганно шарахнулись прочь от дома. Послышалось могучее хлопанье крыльев, и над стенами дома показались драконы. Не самые большие по размерам, всего-то сажени четыре в холке и сажени три в длину, если хвост не учитывать. А с хвостом и все пять выходило. Всего в воздух поднялось восемь драконов, на спине у каждого сидел всадник, а на одном даже два.
– А это кто?
– спросил Миссэ у того же мужика.
– А это жених леди Нарены, лорд Юран, - охотно ответил тот.
– Графья Свирсты драконов разводят, и там все лорды - драконьи всадники. Теперь быстро этого молодчика найдут!
Мужчины обеспокоенно переглянулись. Ерха подался к наагасаху и прошептал:
– Как пить дать Дар! После него всегда такая шумиха остаётся.
Наагасах сочно выругался и, круто развернувшись, бросился прочь. Остальные быстро последовали за ним.
Терька вообще ничего не понимал. От самой Железной Ретреи они неслись, пытаясь догнать путников, но те, словно чувствуя погоню, двигались вперёд так быстро, будто за ними смерть гналась. Хотя так оно и было...