О теории прозы
Шрифт:
Не так, совсем не так.
Ставится вопрос: что такое слабый, что такое сильный?
Посмотрите русские сказки, посмотрите арабские сказки – сколько их, предназначенных к уничтожению.
Почему Эдип выброшен – даже без возможности ползать?
О нем было прорицание.
Его находят. Он спасен.
Но посмотрите, как через эту перипетию проверяется случай, место его в закономерной картине бытия, куда входит судьба.
Бессмертен «Гадкий утенок».
Он был безобразен – то есть он без'oбразен; этот образ не знали утки, и даже
Давид Копперфильд.
Крошка Доррит.
Крошка Доррит, маленькая, совсем маленькая, ее все обижают, потом она стала главной.
«Принц и нищий».
Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович – мужик, дворянин, попович.
Но удивительно, даже в «Ревизоре» Гоголя как причудливо возвышен «герои», которого должны бы арестовать за неуплату долгов гостинице и харчевне.
Иван, третий сын русских сказок, был дураком; он на все давал ни на что не похожие ответы, и это была своеобычность.
Он оказался правым.
Так что умные люди должны изучать слова дураков и безумных.
Король Лир приносит на своих руках мертвую дочку как свидетельство столкновения будущих поколений.
Погибает король Лир, который на своих руках вносит свое будущее.
В век войн и революций драма короля Лира и Корделии становится еще более злободневной.
И эта роль была потеряна.
«Блаженное неведение критиков», – сказал Пушкин по поводу Шекспира (слова из плана к статье «О народной драме и драме “Марфа Посадница”»).
То, что печатается в рецензиях и переводах, – это непонимание временное.
Неполнота этих текстов объясняется неполнотой понимания переводчиками задач Шекспира.
Время само себя не понимает.
Учитесь широте шага.
В Библии сказано: умер, насыщенный днями.
Я насыщен днями. И я очень заинтересован в истории Корделии.
Ведь что я пишу?
Я пишу рецензию на все еще не поставленную пьесу.
Посмотрите: «Гамлета» с Мочаловым ставили раз десять.
Восемь раз смотрел Белинский как бы разные пьесы.
И написал, в сущности, восемь разных рецензий.
Это было восемь разных Гамлетов.
Велика загадка великого произведения.
Утверждение Шекспира – это утверждение о разности разных эпох.
И, может быть, пришло время еще одного утверждения – утверждения потаенной и погибшей судьбы.
Пересмотр судьбы Корделии.
Убитой современниками.
Мысль о торжестве униженного – мысль фольклорная.
И Насреддин – шутливый человек, его шутки опровергают время.
Для конечного торжества шута, человека, отвергавшего эпоху, нужна была революция.
Беда того времени, у которого есть необходимость вычеркнуть то драгоценное прошлое, что его создало, – и старое фольклорное ощущение неправильности семьи, произвола в семье, защиту младшего обиженного человека, получившего неверную долю наследства.
Золушка и всем нам знакомая героиня «Сказки о царе Салтане» Пушкина; третья, младшая, осмеивается сестрами, которые
Вот эта не совсем оцененная сказка о мальчике, который вырастает в бочке, плывущей по морю, спасает мать и строит государство на берегу, утверждая ее и свою новую правоту.
Пушкин знал.
«Сказка о царе Салтане» – это не слепок с «Короля Лира», нет – это самый настоящий «бродячий» сюжет, который возвращается в форме сказочного эпоса и благополучия.
Причем «Сказка о царе Салтане» принадлежит драматургии в большой степени, чем стихии сказочного фольклора.
Обычная фабула сказки о том, что герою помогают.
В «Сказке о царе Салтане» герой в главных событиях участвует сам.
Он делает лук, стрелу.
Убивает преступника.
Нужно как на самых крупных легкоатлетических соревнованиях, нужно взять еще один барьер, имя которому Корделия.
Корделия не имела в театре своего триумфа.
Но здесь есть то, с чем нельзя согласиться.
Говорят, что Кент это Дон Кихот.
Это неверно.
Почему?
Кент не заблуждается.
Почему для меня это важно?
Да потому, что Дон Кихот там наверняка что-нибудь бы напутал.
Шекспир пользовался старой фабулой в своей вещи, вкладывая новое значение, новое понимание человеческих отношений.
Теперь надо рассказать про Антигону.
Антигона была дочерью Эдипа и его жены Иокасты, которая, неведомо для него, была его матерью.
В этом и состояла одна половина страшного предсказания Эдипу.
Первая половина предсказания в том, что он убьет отца.
Было одно.
Случилось и другое.
Когда это открылось Эдипу, Эдип в отчаянии выколол себе глаза, а Иокаста лишила себя жизни.
Антигона была сестрой Этеокла, Поливика и Исмены, детей Эдипа.
Старый и слепой Эдип отправился в изгнание, в Колон, город Аттики.
Его сопровождала Антигона. После смерти Эдипа Антигона вернулась в Фивы.
Здесь она предала земле тело Полиника, погибшего в походе и оставшегося непохороненным из-за запрещения Креона, нового властителя Фив.
За нарушение запрета Креон осудил Антигону на погребение заживо.
Жених Антигоны, Гемон, сын Креона, умертвил себя в отчаянии.
Лишенный короны царь Эдип, предшествуя королю Лиру, проходит по путям драматургии.
Шекспир взламывает эпос и в ядре трагической сердцевины устанавливает верные связи верной психологии.
Антигона родная сестра Корделии.
Шекспир растолковал Антигону.
По Строганову [95] , Корделия пережила событие своей душевной жизни.
95
Не напечатано. – В. Ш.