О вере славян. Научное эссе
Шрифт:
Этот том интересен людям, увлекающимся философией древних славян, любящим древнерусскую старину и поглощенным занимательной археологией в славянских землях.
Для осмысления сути вопроса необходимы открытия в археологии, кои делаются всегда на основе данных, полученных из раскопок древних поселений. Но, как показывает жизнь, если даже что-то удается найти, то найденное, как правило, мало о чём говорит, то есть несут нам ничтожные посылы к раздумьям о мировосприятии этих древних народов. И надо быть сразу готовым к тому, что эти раскопы древних следов цивилизации так нам ничего и не принесут, кроме знаний тонкостей быта.
Итак, информационная скудость археологии настолько актуальна, что ждать ещё каких-то серьёзных результатов исследований не приходится. Да и оные ничего нам не скажут, если мы сами не имеем должного образа жизни, хоть как-то схожего древним укладом. Нам надо любить столь же сильно. Известный из ныне живущих религиоведов высказывает мысль о том, что древние, до возникновения письменности, знания и учения передавали из уст в уста. Иными словами, все держали в своём уме. В то время, такие утверждения мне казались наивными и только
Казалось бы, антропоморфность выражения Истины не может быть научной, но вот парадокс оказывается оная научная. Во-первых, если говорить о науке, то с тех пор ничего не изменилось, ибо учёный, сделавший открытие, на самом-то деле, не хочет себе признаться, что увидел собственное отражение в изучаемом материале. Только увидев свой лик, он кричит от радости, что узнал самого себя – сделал открытие в науке. Но узнать себя в изучаемом явлении – это тоже антропоморфизм, только на другом понятийном языке.
Во-вторых, следует сказать о том, что в те времена слово имело совсем иное значение. Набор сложенных в особом порядке звуков в своё время было революционным нововведением. Ну, представьте себе, что люди, договорившись о значении определенного сочетания произнесённых звуков, теперь могли в самый ответственный момент передавать голосом важную информацию на расстоянии возможности распознавать речь. И, понятно, это были не слова ругани, а слова, способствующие лучшей живучести, позднее превратившихся в набор священных текстов о Боге, о результативном опыте служения Ему, Жизни вечной. Что-то иное не имеет жизненной важности и значения в деле борьбы за жизнь. Важнее всего выражать путь победы и только это востребовано. Далее во имя живучести возникла необходимость лучше помнить, ибо ситуаций в повседневности очень много и к каждому случаю должен быть свой адаптированный к нему набор инструментов. Так начинается развитие памяти, ибо теперь уже востребованным оказалось эти системы созвучий как можно дольше и больше помнить. Постепенно опыт богообщения оказался настолько великим, что неизбежно появились множественные нестыковки и разнобой в восприятии созвучий. Ведь легко не правильно расслышать (не говоря уже обо всём том, что мы называем дикцией) и, чтобы решить теперь уже эти проблемы, люди приходят к необходимости введения знаков, несущим в себе понятный каждому члену сообщества смысл. Далее, какими должны быть изображения? Понятно, что они могут быть только привязанными к непосредственному ходу событий и наглядно нести смысл. Если мы приглядимся к изображению некоторых буквенных и цифровых символов, то можем разглядеть оттенки их первоначальных значений и к чему были привязаны священные знания. В них можно распознать истинное значение, ради выражения коего они появились. И ведь даже сейчас в них мы можем прочесть великие сакральные мысли. Далее шло усложнение и данной системы по тому же принципу, благодаря коему шло улучшение памяти. Чтобы улучшить запоминание возникает потребность в письменности. Это уже следующий революционный шаг в эволюции становления человечества. Появилась возможность передавать информацию на огромные расстояния в соседние селения, ибо теперь можно было уже вести учёт и помнить вечно. И опять же, речь идёт только о запоминании плодотворного опыта богообщения. То есть первые слова могли быть только священными текстами. Это также как изобретение бумаги в Средневековье, тоже было революцией. Ибо теперь можно было писать много и излагать целые учения, чтобы передавать потомкам Истину. Поэтому на белом листе появились только тексты Священного Писания. Со временем постепенно каждое ноу-хау затирается и теряется это трепетное отношение к изобретённому инструменту. Ибо те, кто терял, теперь с облегчением вздыхали, что застрахованы от этого. А те, кто не теряет, тем и не понять священной роли инструмента, благодаря коей он оказался нужен и появился в обиходе людей. К примеру, бумагой теперь пользуются даже в туалете. Но нам важно увидеть, что утверждается связь между личностями не только в одном времени проживания, но и разных поколений. Связь сия возникает не на ровном месте, а мотивирована своим первообразом, подобием коего свойственно быть всему. Совершенствующаяся связь так и остаётся производной своей первообразной, коим было мироздание изначально. Иными словами, всё и все мы едины через Начало начал и единство постоянно усиливается разного рода нововведениями, а теперь это всеобщее единство эволюционно начинает выражаться иначе – вот таким вот способом в том же числе, а потому изначальный смысл каждого слова был только исповедью этой первозданной связи общающихся личностей (теперь мы называем это любовью). Вот эти странности речевого языка и есть археологические артефакты, с коими есть смысл хорошо поработать, чтобы понять всю глубину мысли древних мудрецов человечества. Тут очень много надо говорить, но не будем утруждать ленивого читателя (я и сам такой же), а перейдём к делу.
В данной книге ставлю главную задачу: показать, что православный монастырь – иное имя и иное обличие древнейшего естественного уклада образа жизни народов Севера; практика веры древних славян. И что он так и остается самым значимым в любой общественной структуре, но только сильно захламлен множеством усложнений и простым непониманием порядка вещей.
Более развернуто эта тема представлен в следующих фрагментах Том 2. §1.0.Фундамент
Вводное слово. Человек несет в себе образ Пасхи. Дело в том, что пэйсах в переводе на русский означает: пройти мимо. От этого слова произошло слово посох, как помощь в том случае, если надо нащупать им твердую почву под ногами. Также пешеход – идущий Путями Бога (пейсах один). Просто Бог всегда недосягаем для опасности, Он на Небе, то есть идущий всегда должен следовать путями, в коих он остается вне досягаемости для зла. То есть Он не твёрдость в противоборстве, а недосягаем. Человек имеет образ именно этого – он постоянно проходит мимо опасности, а потому, как сказано ранее, ему нет смысла иметь какие-то достоинства, необходимые для самообороны. Он видит опасность задолго до ее возникновения и обходит её мимо. Не борется, не противостоит. Этим путем Русь шла во все времена. Не только после Рождества Христова, но и до Него. Почему? Потому, что сам образ человека – это пророчество о том, что Сын Божий пройдет мимо смерти даже на Голгофе и этим прохождением мимо воскреснет. После Рождества и Воскресения Его, природа человека стала исповедью о Христе. Вне этого все бессмысленно.
Северный человек вообще жил в этом полном погружении. То есть он не расчищал перед собой дорогу, проходил мимо всего того, что ему мешает дойти до своей цели. Он занес огонь в деревянную избу, боролся с холодом и голодом. Жить в обнимку со смертью и при этом проходить мимо нее, и даже протискиваться мимо нее – вот природа северных народов. Славяне идут в жарко натопленную баню, лезут в прорубь, голодают в постах и везде проходят мимо смерти. Голгофа Христова хорошо вписывается в предания древних славян и потому Христианство прижилось в этих землях. Но прижиться в иных реалиях не могут сами северные народы, ибо образ прохождения мимо иной. Научная революция появилась совсем недавно. Но, не смотря на это, сама природа человека несет в себе образ только Голгофы, только адаптирована в образе жизни каждого народа по-разному (об этом в третьем томе). Давайте выясним важный вопрос о том, какими могли быть священные знаки первых людей? И почему они могли передавать учение из уст в уста. Дело в том, что всякая самая сложная мысль имеет свой первообраз или наипростейшее выражение. Для этого надо позиционироваться соответствующим образом. К примеру, чтобы понять то, как выглядит ландшафт, можно много ходить по этой местности вдоль и поперёк, чтобы понять, как расположены какие-то объекты. А может лучше подняться над всеми просторами и вся вселенная предстанет, как на ладони. Так вот древнему человеку мир являлся как на ладони, а потому все объяснения не могли быть сложными. Причём он не просто видел устройство бытия, но и сам осознал свое место в нём – на Вершине вершин. Каким мог быть понятийный язык, с помощью коего мудрец мог излагать Истину? Ну представьте себе одежду первого человека. Тела были постоянно полуобнаженными. Одежду шить он научится позже. Перед его глазами голое тело и язык тела понятен всем.
Древние видели свое тело и через эту призму созерцали окружающий их мир. Это нормально, ведь точно также через свою призму на мир смотрит любой учёный и, если он увидел свой образ в исследуемом материале, то это становится научным открытием.
Так Антропоморфность мировосприятия – норма бытия, ибо антропоморфность – это характерные свойства личности. Поэтому ученые всех направлений научного поиска, хоть и отвергли религиозную предвзятость к выражению Истины, но всякое научное открытие так и осталось характерной особенностью или свойством личности в данной сфере научного поиска. Поэтому, если ученый не узнал себя в исследуемом предмете, то и открытия не сделал. Он не кричит «Эврика» от счастья. Иными словами, перед нами тот же самый образ познания, который был свойственен самым первым людям на земле.
Именно по этой же причине, древние освоили Север. Либо они здесь жили всегда. Тогда вера древних становится коренной верой всех народов мира. Либо они пришли с Юга, руководствуясь именно этими мыслями – жизнь вечная там, где тяжела жизнь. И то, и другое говорит только об одном – о победе над собой и о национальном характере этих народов. Этот момент стал коренным стержнем всей истории народов Севера.
Если даже современный учёный смотрит на мир через самого себя, почему древний должен был быть другим? Именно поэтому, люди глубочайшей старины рассматривали тело человека, как карту мира. К примеру, все внимание было приковано на процессе продолжения жизни. Ведь сие основа и именно это надо брать во внимание нам, учёным. То есть перед нами первый элемент понятийного языка, который имеет глубокие смысловые оттенки и оный зиждется на строении половых органов и на образе их соотношения. Это свидетельствует о том, что в самые ранние времена анатомические особенности строения тела использовались, как наглядное пособие для исповеди главного принципа жизни, либо могли как-то использоваться в культе. Итак, люди во всем видели прообраз один и тот же. Тут нет у меня особого желания углубляться в эти теории из-за их некоторой вульгарности изложения, но на одном все же, думается мне, надо остановиться. А как быть? Ведь речь идёт о том, как нам вернутся к своим истокам. Надо быть готовым к таким поворотам в изложении древней веры.
В строении женского тела первые люди узрели много жизненной мудрости. Место вывода шлаков из организма пребывают в близости с детородными органами.
Для древнего это было не случайным (хотя в природе вообще случайностей нет). Он узрел в этом высший смысл. Сие нормально, ибо святой, как Бог, видит высший смысл даже бездне. Ведь Творец создал мир из ничего. В бездне нет ничего, а Бог даже в этом увидел Свой Образ и по Своему Образу творит Вселенную. Нам грешным современным свойственно видеть даже на Солнце свой образ – черные пятна, а Бог, как и святые видят даже в бездне характерные для личности черты. Этим животворится мир и торжествует над смертью.