О воинстве немертвых

Конъюнктурщик

Дальше кварталов подле пирамид, раскинулись широкие террасы, нисходящие вниз по склону, они возвышались на высоких фундаментах. Там произрастали хлеба, золотым кольцом окружавшие город. И магия текла по тем колосьям, которые вызревали каждую неделю, и собирались отрядами нищих крестьян, никогда не смевших покинуть эти поля.

И град, поработивший этих земледельцев, был столь огромен, что никто и не думал возводить для него крепостную стену. Каждый зиккурат был подобен цитадели, которую невозможно взять.

На западе возвышалась опора, соединённая виадуком с самой западной пирамидой, которая не на много превышала её по высоте. Магистраль висела высоко над городом, по ночам освещая западные его кварталы, словно многие тысяч лун, сливших в одну стремительную идеально ровную реку; эта река текла меж высоких и отвесных скал с севера и уходила

среди гор на юг огромной светящаяся полосой, затмевающей звезды по ночам. Теперь, днем она поблекла, но все ещё была довольно яркой и видимой.

Когда в последнем городе мира, столице севера, орды серокожих тварей были остановлены, а последние из демонов сгнили в собственном душевном разложении, выгорев изнутри, начался Красный дождь. Огоньки душ павших воинов и истреблённых мирных жителей, поднимались с полей боевой славы и из развалин некогда прекрасных городов прошлого и летели в свинцовые небеса. А затем началась гроза, красные молнии сверкали несколько недель подряд. Последние выжившие люди наблюдали это из пещер, где укрывались. После чего из небес спустились на землю огромные существа, размером своим превышавшие человеческие города, это были горы демонической плоти, светящейся миллионами горящих очей, гигантские конечности их извивались, затрагивая горы и леса; эти богоподобные существа возвели по границе континента множество опор и пустили по ним светящуюся реку, источавшую магию, и затем лишь поднялись обратно в небеса. И деревья погибли, реки иссохли, а поля утратили плодородие. И мир был мертв, но люди с этим не смирились. Возле самых крупных из опор возвели выжившие люди три новые столицы, по одной на каждую сторону света, кроме запада. Одни лишь жители града Стремительного не возвели себе нового города, но расселились по небольшим крепостям, высоко в горах, а севернее его руин выжившие чародеи из Башни встретились со жрецами юга и провидцами востока, монахами запада; все они были ведомы одной идеей построения нового мира, а те немногие, что остались на местах решили восстанавливать свои родные стены, они решили заново обрести родину. Новые маги, встретившиеся на западе, провели собор, решили облачиться в белые одежды и назвать себя белыми магами, построить свою столицу, которая должна была стать главным городом на всем Едином континенте, столицей всех магов, и они подошли к этой самой огромной опоре, взобрались на гору Белое седло, что в высоту полторы мили, и решили здесь основать своей город, торжество своей мысли и плод своей воли.

Теперь близ этой опоры и расположен град магов, а опора есть вторая цитадель его, к которой запрещено приближаться кому бы то ни было, кроме белых магов, членов Совета.

Люди пришли со всех земель, выжившие хлебопашцы, что прятались в лесах, выжившие горожане, что прятались в руинах, выжившие воины, что затерялись в горах, отстали от армий, уползли от драконов, пожиравших их соратников живьем. Все они претерпели. Матери, что видели, как поедают их потомство, сыновья и дочери, родителей которых серокожие твари забирали в ночи на растерзание, крестьяне, что разбавляли хлеб с корой древесной, чтобы выжить. Все они стерли ноги в кровь, руки покрыли мозолями, глаза свои сделали пустыми, открыв в момент ужаса, незнакомого ранее роду их. Но все они остались живы. И пришли сюда, потому что маги построили новое пристанище для всех живых, которых теперь было меньше мёртвых. Они искали спасения от толп серокожих тварей, что были лишены разума без своих демонических хозяев и бродили по безжизненным землям, пожирая все уцелевшее, пожирая друг друга, издавая душераздирающие вопли в ночи. И люди поклонились белым магам, которые обещали собрать их всех в новый народ, освящённый магией, силой, прибывшей в этот мир в неизмеримом количестве, они обещали изобилие, рожденное магией. Эти люди были народом победителем, плавающим в море костей и останков, и они принялись трудиться, таскать камни, складывать из них сооружения, возделывать поля, предпринимать торговые походы в другие земли, где другие народы восстанавливали свои дома.

Теперь близ опоры возведены зиккураты, и они есть дворцы, в которых не живет кто бы то ни было, кроме белых магов и их прислуги.

_____

— Этот наш друг весьма заинтересован в союзе, но выражает некоторую обеспокоенность, — говорил Исеп.

Вместе с Альтигеном они, накинув плащи, шли по виадуку над широкой торговой улицей, покрытой тенями от стен из каменных блоков, что уходили ввысь.

Вечер

близился.

Где-то вверху пролетела стая голубей.

Мимо проходили богатые жители, укутанные в роскошные тоги ярких цветов из парчи и шелка, одетые в золотые украшения. Жители же внизу были в простых серых и тёмных материях. Там стоял шум, вверху же было спокойствие и счастливые лица прохожих, мерно разгуливающих в свое удовольствие.

На крупных перекрестках, которых здесь было немного, стояли по углам пышные кокосовые пальмы, а у главного виадука, по которому и шли Исеп с Альтигеном, по краям росли зелёные кусты тропических растений, завезённых с далекого юга.

— В чем его обеспокоенность? — неохотно спросил Альтиген.

— Он желает сохранения мира и готов сотрудничать, если мы убедим его в наших мирных намерениях. Мы лишим уважения и довериях всю нашу фракцию, если начнем войну.

— Черное рыцарство никогда не нападет на Белый город, — ухмыльнулся Альтиген, — это безумие.

— И потому мы направляемся туда лишь для того, чтобы заверить его в том, — продолжал Исеп в быстром темпе, — этот маг обладает влиянием среди выходцев из Океанических врат.

— Мы имеем хорошие отношения с его родным городом.

— Да, я тоже думаю, что все будет хорошо.

Они подошли к тому месту, где виадук насквозь пересекает центральный зиккурат, это был тёмный тоннель, в котором свет источал лишь противоположный выход.

— Каков он сам из себя? — спросил Альтиген, когда они оказались в полутьме.

— Весьма вспыльчивый и требовательный, амбициозный, с ним лучше вести себя спокойно.

— Думаю, мы поладим. Я ему подыграю и все будет хорошо.

_____

На одном из верхних этажей зиккурата в просторной комнате с высоким потолком царил полумрак, каменные ровные поверхности, простая деревянная мебель без излишеств. Свет стоял среди распускающихся клубов ароматного дыма от зажжённых благовоний.

— Хм… откуда это? — спросил Исеп, сделав глоток из серебряного кубка.

— Это с побережья южнее Нового храма, — не без толики самодовольства ответил Зеланд.

— Да, чудесное вино, — подтвердил Альтиген.

Они сидели в небольших деревянных креслах с кожаными спинками.

"Все в этом городе такое простое и без излишеств, вот что значит, западный стиль…" — с удовольствием подумал рыцарь.

— Перейдем к нашему делу, — начал Зеланд.

Тогда рыцарь, перед тем как сделать глоток, метнул ещё один взгляд на своего собеседника.

Это был худощавый с бледной кожей и впалыми щеками человек на четвертом десятке лет, черные его волосы были не стрижены, губы сжаты, а в глазах была погруженность в нечто важное. В целом от его лица веяло каким-то холодом, но холод это пылал в нем.

— Вы обеспокоены некоей военной угрозой со стороны ордена, который я, так скажем, представляю?

— Да, весьма обеспокоен, — манера речи Зеланда напоминала некую взвинченность, — честно сказать, мысли о возможном вторжение вызывают у меня страх.

— Я здесь для того, чтобы развеять его.

Исеп подлил всем ещё этого чудесного вина.

Рыцарь кивнул, потряс кубок и посмотрел, как вино стекает по стенкам.

— Прошу вас, развейте же этот страх, — он держал голову слегка наискось и говорил то быстро, то слегка затягивая слово, будто подбирая его, — я разделяю опасения Зэориса, но был бы рад их не разделять, весьма рассчитываю на вас.

И он одарил рыцаря краткой улыбкой, в которую была вложена небольшая доля надежды.

— Я уверяю вас лично, — Альтиген стал предельно серьёзен, понизил голос и стал говорить проще, — никакого нападения не будет, никогда. Черный орден, это организованное рыцарство, которое сейчас обеспечивает безопасность на огромных участках континента. Мы несем ответственность за спокойствие на торговых путях между важнейшими пунктами, мы обеспечиваем сообщение между Новым храмом и Золотым троном, между приютом и Новым храмом, между Приютом и Белым городом. И нам сейчас абсолютно ни к чему какие-либо потрясения, войны. Мы неприемлем враждебного отношения к Белому городу в своих рядах. Больше скажу, я лично большой поклонник Белого города, я читал свитки, которые привозили для меня мои люди, я восхищен передовой мыслью Белого города, его некоторые идеи меня потрясают. Единый мир, сочетание севера и юга, я восхищен, если честно, размахом этой мысли. Поэтому, ни о каком вторжении не может идти и речи. То, что сказал сегодня Зэорис в Совете является не более чем всплеском страха.