О возвращении забыть

Коротков Сергей Александрович

— Совсем? — ошарашенно спросил Зрячий, переходя на шепот.

— Нет. Оружие, броник, снарягу, всю экипировку, рюкзак долой. Сам оставь противогаз и нож. Обувь оставь себе. И вали отсюда! Ясно излагаю?

— Да… да, конечно!

Свободовец стал снимать из положения сидя все, что на нем было. Он сморщился, понимая, что вмиг сейчас распрощается со всем своим неплохим скарбом, а с одним ножом и в футболке пойти прочь в ночь — это верная смерть. Но более скорая и неминуемая смерть — если не послушаться и не отдать все! Зрячий не считал себя Рембо или Джеки Чаном, чтоб броситься врукопашку на незнакомца явно сильнее

его и вооруженного, поэтому смиренно выполнил указания. Очень хотелось надеяться на то, что он не зарежет его, Зрячего, прямо сейчас, когда все снято и отдано. Было жутко страшно, но никак не стыдно и не позорно. Стыд придет позже, а в эту минуту хотелось жить и исполнить все, что просит чужой.

— Знаешь, где твои?

— Да.

— Топай туда, к ним. И молчи, иначе засмеют! А насчет погони или преследования я не боюсь — ночь, зверьё, аномалии и сам Мертвый город не позволят вам и десятка шагов сделать! И еще. Если вернетесь из города на типа "свои" Армейские склады — собирай манатки и вали из Зоны. Ты хороший стрелок и боец-следопыт, но второго шанса Зона тебе не даст! Понял?

— Да.

— Иди. И передай своим, что в соседнем с их ночлегом здании, в водонапорной башне, замурованы до полусотни скелетонов. Пусть не лезут туда. А то выпустят горе себе и всем на голову! Ясно?

— Да.

— Все. Чеши отсюда и не смей оглядываться!

— Да-да. Благодарствую!

Зрячий засуетился, сгорбленно подался прочь, боясь обернуться и получить пулю. Он нырнул за угол корпуса и замер, прислушиваясь. Его не преследовали. Хорошо!

Свободовец от озноба съёжился и огляделся. Ночь полновластно вступила в свои права, накрыв и город, и Зону. Градусов семь-восемь, темень кое-где хоть глаз выколи. Но зачастую все-таки улицы подсвечивались, обнажая футуристические картины разрухи и ужаса. Источники подсветки весьма различались: отблески кострищ, неизвестно кем поддерживаемых, но не людьми; мелкие очаги пожаров; аномалии; множество артефактов после Вспышки, дающих небольшие свечения.

Звуков море — тихих и приглушенных, далеких и близких душераздирающих, резких и монотонных, громких и сильных. Но вся эта какофония резала по ушам и мозгу так, что слабому хотелось сразу застрелиться.

Ночь в Мертвом городе имела еще одну дополнительную усугубляющую своей жути — на любой посторонний, "не родной", не местный звук здесь сразу откликались другие, а затем привлекались их источники. Стоило отвисшей ставне окна от времени, ветра и ржавчины в петлях отпасть, брякнув о землю, как на этот звук и к этому месту начинали стекаться мутанты.

Зрячий дышал через раз, боясь спугнуть ночь, чтобы ночь не обратила внимания на него, не увидела его, человека, здесь.

Нож в руке не придавал никаких сил и уверенности. Ноги подгибались и коченели. Рядом осыпалась гадская штукатурка, опылив ноги свободовца и его разум. Он чуть не умер от разрыва сердца. Он понял, если не уйти отсюда в течение минуты, то точно сдохнет от собственных потуг и переживаний.

Зрячий определил примерное направление, глубоко, но тихо продышался и отпрянул от стены. Какие болты, детекторы, осторожности?! Сейчас главным было быстрее добежать до товарищей, найти их, спрятаться за их телами, в самой гуще толпы. Залезть в костер с ногами и головой, ибо только огонь мог сберечь его от всякой нечисти и холода.

"И зачем я, на хрен, ваще сунулся

в дозор и разведку, оторвавшись так далеко от лагеря?! Позарился на артефакты, ёптеть!" — корил себя следопыт, пробираясь через заросшую ограду клумбы.

Он действительно отправился в дозор по поручению Фиги, но, завидев "слёзы" и пару "ломтей мяса", увлекся как грибник, встретивший полянку белых. Так и оторвался от своих аж метров на двести, что по местным меркам в городских чащобах Зоны равносильно "очень далеко".

И что сейчас? Пояс с артефактами, любимая снайперка, прочее оружие и снаряга потеряны, душа в пятках, а товарищей не видно, никто его не хватился, не вспомнил о нем.

Зрячего и правда никто не искал! Забаррикадировавшись от псов и зомби, шныряющих по бывшей транспортной площадке возле водонапорной башни, со стволами в обнимку и "пионерским" костром у входа в склад группа "Свободы" пыталась скоротать ночь, чтобы утром, если все нормально, двинуть в обратку.

Какие на фиг Полтора и туристы? Какие преследования? И так потеряли четверых, да еще двое раненых вон в углу жмутся. Срочно на базу, в тепло и безопасные стены. Артефакты собирать, мзду с прохожих брать да фраеров гонять.

Стрелять не хотелось, дабы не привлекать всех тварей города, а особо наглых зомби и скелетонов, лезших в щели ворот и на баррикады, часовой отгонял факелом на длинной палке.

Бойцы-анархисты откровенно дрожали и матерились, проклиная Зону, старшего и этих туристов, которые, видимо, сгинули на тот свет. Фига как мог поддерживал дисциплину и уровень настроения, хотя "Свобода" и в мирных условиях не могла похвалиться оными.

Поэтому, когда одна из фрамуг склада на втором этаже скрипнула и оторвалась, а в нее полезла размытая фигура в обносках скелетона, народ чуть не разрядил туда все боезапасы. Фига вовремя остановил своих людей, сам чуть не отдав концы. Понимая, что скелетоны не могут лазить в окна, он отмел мысль и о наемнике — с ними они, свободовцы, вроде разобрались. А ночью лазить по Мертвому городу могли только мутанты или…

— Зрячий, ты, что ли?

— Я-я, братцы-ы, я-я! — чуть не заревел от радости и счастья следопыт, скатываясь по доске вниз и бросаясь к товарищам и спасительному костру.

***

Вертолет снова затрясло в невидимой турбулентности, стенки и внутренности его завибрировали, нагоняя жуть и волнение даже на бывалых солдат. Они прижимались друг к другу, закрыв глаза и вцепившись в скамейки, оружие и вещмешки. Лампа в салоне мигала, динамик гудел, давление ощутимо закладывало уши и сжимало виски.

Хокс не считал себя изготовленным из стали, не родился роботом на каких-нибудь конвейерах Японии или США, поэтому его мутило и плющило так же, как и остальных рейнджеров в этом геликоптере. Он заставил себя взглянуть в иллюминатор и побледнел еще больше.

В красно-черной пелене ночного небосвода Зоны после недавней Вспышки мигали и сверкали всеми цветами спектра грозы и аномалии. Протуберанцы последних творили в воздухе невообразимые вещи, разрывая его и наполняя электричеством и брызгами плазмы. Высокие кривые вихри струились от черной земли к тучам, поднимая лесной мусор и прочую шелуху с поверхности Зоны. "Смерчи" бушевали в основном в верхних слоях атмосферы Зоны в контакте с молниями. "Воронкам", "пузырям", "гравимостам" и "трамплинам" не было счета.