О возвышенном
Шрифт:
Я стремлюсь к синтезу научного подхода и религиозных ценностей. Со стороны наука и религия являют собой крайние противоположности, но это лишь при поверхностном взгляде. Существует нечто такое, что делает их взаимодополняющими, а не взаимоисключающими явлениями. У них различные сферы применения. Наука работает с объективным миром, религия работает с субъективным миром, но подход один и тот же. Наука пытается познать истины внешней действительности, религия же пытается познать истины внутренней реальности.
Безусловно, религия работает на более высоком
Это явный перекос. Наука станет совершенной, если она признает религию как свою окончательную цель. Религия тоже не совершенна — ты не можешь жить только во внутренней реальности. Тебе нужен хлеб, тебе нужна одежда, и тебе нужно еще множество вещей, которые может дать только наука.
Ум находится в постоянных сомнениях. Сомнения — это климат, необходимый для существования ума. Но сердцу нужен климат доверия. Сердце и ум — противоположности. Если ты хочешь жить умом, необходимо умножать сомнения. Все твои усилия должны быть направлены только на это. Сомнения должны быть такими, чтобы ты вообще никак не мог прийти к окончательному выводу.
Успехи науки зависят от сомнений, потому что наука — проекция ума. Вот почему наука никогда не приходит ни к каким окончательным выводам. В лучшем случае, она ограничивается гипотезами. Гипотеза не может быть окончательной. Поскольку гипотеза — это временное заключение, она лишь усиливает сомнения; рано или поздно мы отказываемся от любой гипотезы. Следовательно, в науке существует лишь приблизительная истина; не может быть точной научной истины. Наука не может претендовать на истину, это не ее территория.
В религии все наоборот. Религия действует через доверие, веру. Это противоположный подход к жизни. Такой подход основан на любви. Вот почему религия приходит к окончательным выводам — это помогает человеку центрировать себя, расслабиться, отдохнуть. С гипотезами ты никогда не сможешь расслабиться и почувствовать себя в своей тарелке. Ты ведь знаешь, что гипотеза — это всего лишь гипотеза и завтра ей на смену придет что-то еще. Можно ли построить дом на таких зыбучих песках?
Когда растет доверие, растет блаженство. Когда растут сомнения, растет напряженность, растут страдания. Сомнения неизменно приводят к боли, к беспокойству. Вот почему научный подход делает человека сумасшедшим; все человечество начинает сходить с ума. Учти: я не против науки как таковой, но я хочу, чтобы человек сперва укрепился в своем сердце, и только потом использовал науку как средство. Наука может быть только слугой, но никак не господином.
Наука никогда не будет пристанищем человека. Она может принести тебе комфорт и удобства, но она не способна улучшить качество твоей жизни — это невозможно.
Наука должна быть использована для удобства человека. Она может дать человечеству множество полезных вещей, но к ней нельзя относиться как к Богу. Бог не в ее компетенции, но именно на такое отношение она претендует. Вот почему все человечество чувствует себя так, словно оно в пустыне и все ориентиры потеряны. Жизнь утратила смысл, ценность.
Танец, блаженство, праздник приходят только через доверие.
Мы знаем, что любовь мимолетна. Сегодня она здесь, а завтра вдруг уже куда-то исчезла. Но если любовь мимолетна, значит, это не настоящая любовь, это что-то иное, маскирующееся под нее: возможно — похоть, возможно — физиологический импульс, биологическая потребность, возможно — страх одиночества, попытка заполнить пустоту существования. Это может быть что угодно, только не любовь. Если это любовь… самое важное качество истинной любви — ее бессмертие.
Вкусив бессмертие любви, вечность любви, ты преображаешься. Перестав быть частью обыденного мира, ты вступаешь в священный, сакральный мир. Ты продолжаешь вести все ту же обычную жизнь, ты становишься даже более обычным, чем раньше. Но ты теряешь все свои претензии, амбиции, все свои эгоистические замашки, ты забываешь о том, что ты личность, ты становишься более чем обычным.
В твоей обычности появляется свет, изящество, красота и великолепие. Ты полон света, поскольку полон любви; ты полон радости, поскольку полон любви. Ты всегда готов поделиться всем, что имеешь, ведь ты обнаружил неиссякаемый источник. Ты больше не можешь быть несчастным.
Та любовь, о которой я говорю, не имеет ничего общего с так называемыми любовными отношениями. Наши любовные отношения складываются случайно. Вечная любовь может коснуться любовных отношений, но она не может их создавать. Она прикасается… Она прикасается к деревьям, к луне, к солнцу, к ветру, к людям, к животным, к земле, к скалам — она прикасается ко всему двадцать четыре часа в сутки. Но из ее прикосновений не возникает никаких взаимоотношений.
Прикосновение любви подобно реке: это поток, движение, танец. Взаимоотношения — это стабильность, застой — нечто такое, что утратило способность развиваться и расти. Как только ты сталкиваешься с тем, что перестало развиваться, ты чувствуешь усталость, чувствуешь грусть. Тебя охватывает отчаяние и боль, ведь ты теряешь связь с жизнью.
Твоя жизнь должна быть подобна реке, но ты привязался к чему-то: к жене, мужу, другу. Чувствуя себя привязанным, ты начинаешь злиться, ведь никому не хочется терять свободу. Высшая радость человека — в свободе. Глупость человеческого ума проявляется в том, что мы создаем ситуации, в которых теряем свободу. Тогда ты подобен птице, неспособной летать, и твоя душа страдает. Что это за птица, если она не может летать? И что это за сущность, которая не может развиваться?
Наша сущность жива, пока происходит ее становление. Сущность и есть становление. Если твое становление прекратится, ты будешь подобен камню. Пока твое становление продолжается, ты подобен лотосу, который готов вот-вот раскрыться.
Никогда, никогда, даже на одно мгновение не теряй своей свободы. И никогда не отнимай свободу у другого существа. Вот что я называю религией. Истинно религиозный человек всегда остается свободным, и он помогает оставаться свободными людям, которые приходят к нему. Он никогда никем не обладает и не позволяет никому другому обладать им самим.