О Вячеславе МенжинскомВоспоминания, очерки, статьи
Шрифт:
Я отправился в Государственный банк, чтобы повидать нового комиссара, рыжеволосого украинского большевика, по имени Петрович. Он пытался навести хоть какой-нибудь порядок в делах банка, оставленных в хаотическом состоянии забастовавшими служащими. Во всех отделах огромного учреждения работали добровольцы: рабочие, солдаты, матросы. Высунув языки от напряжения, они тщетно старались разобраться в огромных бухгалтерских книгах…
Частные банки упрямо не желали открываться, но спекулянты отлично обделывали в них свои дела с заднего крыльца. Когда появлялись большевистские комиссары, служащие уходили, причем прятали книги и уносили с собой фонды. Бастовали
В банк два раза являлся комиссар Менжинский с ротой красногвардейцев и официально требовал выдачи крупных сумм на нужды правительства…
Чиновники кредитной канцелярии уничтожили свои книги, так что установить картину финансовых отношений России с другими государствами оказалось совершенно невозможным.
10 дней, которые потрясли мир.
М., 1957, с. 105–107; 111–112;
179—180, 188–189, 215.
B. Д. Бонч-Бруевич. Первые дни совнаркомовского аппарата
Дней через пять после Октябрьской революции в Петрограде Владимир Ильич, ужиная у меня поздно ночью, перед тем, как, казалось, пора уже было идти спать, вдруг оживленно заговорил о том, что наступило время приступить к органической работе управления страной, для чего надо немедленно создавать аппарат, прежде всего при центральном правительстве. Было совершенно очевидно, что схема всего управления страной у него давно продумана и, можно сказать, отчеканена, так как на каждый вопрос он немедленно давал ясный и точный ответ.
— Вы беритесь за весь управленческий аппарат, — сказал он мне. — Необходимо создать мощный аппарат управления делами Совета Народных Комиссаров, так как, несомненно, и в первые дни, пожалуй, и долгое время в наше Управление со всех сторон будут стекаться всевозможные дела. Берите все это в свои руки, имейте со мной непосредственное постоянное общение, так как многое, очевидно, придется разрешать немедленно, даже без доклада Совету Народных Комиссаров или сношения с отдельными комиссариатами. Наладить комиссариаты, — прибавил он, — дело нелегкое.
Я согласился взяться за дело и на другой день с утра прежде всего отправился в Смольный, чтобы подыскать помещение для кабинета Владимира Ильича, удобное лично для него — примыкающее к его квартире в Смольном, куда собирались его поселить. Первые недели революции он жил у меня.
В кабинете Владимира Ильича мы предполагали собирать Совет Народных Комиссаров. Рядом с этим кабинетом нужно было иметь большое помещение для Управления делами Совнаркома, где расположились секретари, делопроизводители и прочий персонал. Помещение Смольного было неудобно для всех этих учреждений, так как комнаты были огромны, без перегородок. Однако удалось найти две смежные комнаты, одну поменьше, другую большую, где мы и обосновались. Прежде всего оборудовали кабинет Владимира Ильича и позаботились поставить коммутатор для телефонной связи через Центральную телефонную станцию Петрограда.
Вокруг Управления делами Совнаркома стали вырастать здесь же, в Смольном, временные управленческие аппараты других комиссариатов. Первый комиссариат, который мы здесь организовали, был Комиссариат по иностранным
Возникла необходимость организовать Комиссариат финансов. В комиссары финансов был выдвинут тов. Менжинский. Его назначение состоялось поздно вечером. Тов. Менжинский был в то время чрезвычайно переутомлен работой. Для того чтобы немедленно привести в исполнение предписание правительства, он с одним из товарищей принес большой диван, поставил его около стены тут же, в Управлении делами, и крупно написал на писчем листе бумаги: «Комиссариат финансов». Укрепив эту надпись над диваном, он лег спать на диван, мгновенно заснул, и его спокойное похрапывание разносилось по Управлению делами Совнаркома.
Владимир Ильич вышел из кабинета, и я сказал ему:
— Смотрите! У нас уже организован и второй комиссариат, и тут же, близехонько. Позвольте вас познакомить с ним, — и я подвел Владимира Ильича к дивану, на котором тов. Менжинский блаженно спал.
Владимир Ильич прочел надпись, увидел спящего комиссара, самым добродушным образом расхохотался и заметил, что это очень хорошо, что комиссары начинают с того, что подкрепляются силами.
Так, шаг за шагом, мы создали советский аппарат, который вскоре заработал довольно четко.
Бонч-Бруевич В. Д.
Воспоминания о Ленине,
М., 1965, с. 118—120.
C. С. Пестковский. В Госбанк с Менжинским
Я освободился от должности комиссара телеграфа, получив отпуск от Дзержинского. Поехал в Смольный к Ильичу, предложил себя в «работники». Ильич выслушал меня внимательно, улыбнулся… и сказал: «Работа, без сомнения, для вас найдется. Например, в Наркомвнуделе. Подождите приезда наркома, тогда устроим вас наверняка».
Я решил ждать. Сперва уселся в коридоре на скамейке, около кабинета Ильича. Место было очень удобное для наблюдений. В кабинет Ильича перла разная публика из Питера и приезжие. Но вскоре этот способ ожидания надоел мне, я открыл двери в комнату, находящуюся против кабинета Ильича, и вошел туда.
Комната была довольно большая. В одном углу работал у стола секретарь Совнаркома Н. П. Горбунов. При другом столике товарищи Залкинд и Поливанов допрашивали только что арестованного крупного чиновника бывшего министерства иностранных дел. Дальше на диване полулежал с утомленным видом товарищ Менжинский, Над диваном красовалась надпись: «Комиссариат финансов».
Я уселся около Менжинского и вступил с ним в беседу. С самым невинным видом товарищ Менжинский расспрашивал меня о моем прошлом и полюбопытствовал, чему я учился.
Я ответил ему, между прочим, что учился в Лондонском университете, где в числе других наук штудировал и финансовую науку.
Менжинский вдруг приподнялся, впился в меня глазами и заявил категорически:
— В таком случае мы вас сделаем управляющим Государственным банком.
Я испугался и ответил ему, что у меня нет никакой охоты занять этот пост, так как это совершенно не по моей части. Менжинский попросил меня обождать и вышел из комнаты. Через некоторое время вернулся с бумагой, в которой за подписью Ильича удостоверялось, что я и есть управляющий Госбанком.