О Вячеславе МенжинскомВоспоминания, очерки, статьи
Шрифт:
14(27) декабря 1917 года был издан декрет о национализации банков. Отряды красногвардейцев заняли иx. Был создан единый Государственный банк, и все капиталы, награбленные буржуазией и помещиками, перешли в руки государства трудящихся. Ленин писал: «Рабочий контроль и национализация банков начали проводиться в жизнь, а это именно и есть первые шаги к социализму…»
Рассказы о Менжинском.
М., 1969, с. 26–28.
Г.
…В ночь на 25 октября в Смольном появляется Ленин. Он по-прежнему в парике. Его трудно узнать. Сразу, в течение минут, обстановка меняется. Ленин кипит и бурлит. Он издевается над нашей нерешительностью. Сейчас же надо дать все необходимые директивы, брать все здания, все правительственные учреждения, все вокзалы, телефон и телеграф в свои руки, пользуясь нерешительностью правительства Керенского.
С этого момента колебаний и осторожности как не бывало. ЦК партии внизу, Военно-революционный комитет наверху звонят во все районы, требуют энергичного наступления. Поступают отовсюду сведения о переходе к нам частей, о захвате новых зданий, вокзалов, правительственных учреждений.
Ночью — так около трех часов утра — положение совершенно определилось: фактически власть находилась в наших руках. Надо формировать правительство. Надо было налаживать деловую революционную работу. Еще слышалась стрельба. Еще сидели министры Керенского в Зимнем дворце, но они были уже политическими мертвецами.
Рабочая революция вздымала на своих волнах новых деятелей, в буре и натиске рождалась новая эпоха в истории человечества.
Как происходило формирование новой власти, нового правительства?
Наше положение было трудным до чрезвычайности. Среди нас было много прекраснейших высококвалифицированных работников, было много преданнейших революционеров, исколесивших Россию по всем направлениям, в кандалах прошедших от Петербурга, Варшавы, Москвы весь крестный путь до Якутии и Верхоянска, но всем надо было еще учиться управлять государством. Каждый из нас мог перечислить чуть ли не все тюрьмы в России с подробным описанием режима, который в них существовал. Мы знали, где бьют, как бьют, где и как сажают в карцер, но мы не умели управлять государством и не были знакомы ни с банковской техникой, ни с работой министерств.
Я помню одну сценку, живо врезавшуюся мне в память. В далеком коридоре Смольного, на втором этаже, в полумраке товарищ Ленин поймал очередную свою жертву — кажется, это был товарищ Менжинский. Ленин прочно ухватил Менжинского за пуговицу и, несмотря на все его попытки выскользнуть, не пускал от себя. Ленин напирал на то, чтобы Менжинский был немедля назначен народным комиссаром финансов.
Желающих попасть в наркомы было немного. Не потому, что дрожали за свою шкуру, а потому, что боялись не справиться с работой. Ленин энергично искал кандидатов в наркомы и на ответственные посты. И после этого ЦК тут же оформлял очередное назначение. Разногласий никаких не было…
В состав первого Совнаркома
Утром, после того как власть фактически оказалась в наших руках, собрался II съезд Советов. Помню, выступал товарищ Ленин решительно и горячо; он кратко предложил от имени ЦК свое знаменитое воззвание и декреты о земле, об установлении Советской власти и т. д. Меньшевики испуганно ворчат, кричат, протестуют против нас, «захватчиков»… они шумно встают, протестуют против обстрела Зимнего дворца и, растерянные, но громко протестующие, кричащие и в то же время жалкие и хнычущие, куда-то уходят из Смольного. Зал провожает их шумно, иронически.
В то время, когда в Военно-революционном комитете и в ЦК нашей партии неослабно бился пульс революции, коридоры Смольного были переполнены снующей массой рабочих, красногвардейцев и солдат. Пулеметные ленты, револьверы, винтовки — все это куда-то стремится, бешено несется. Грузовики, отчаянно фырча, летят, переполненные вооруженными красногвардейцами. Вдали слышатся выстрелы…
Смольный кипел, Смольный жил, Смольный формировал новый порядок. Он переваривал в своем котле колеблющихся и сомневающихся для того, чтобы назавтра выкинуть из своих коридоров новые кадры революционеров-бойцов, смелых и решительных агитаторов, тысяча пропагандистов, новых красногвардейцев, новых вождей.
Пролетарская революция,
1927, № 10(69), с. 172–178
A.Семенов. Ленин: привезите ко мне комиссара Менжинского
В те дни (октябрьские дни 1917 года) я работал на заводе «Эриксон»…
23 октября у нашего заводского кассира «экспроприировали» на улице 450 тысяч рублей, которые он вез из банка для раздачи рабочим. А рабочие требовали выплаты… Что делать, откуда достать деньги?
Промелькнуло 25-е, точно мгновение, а 26-го посылают меня наши завкомовцы:
— Доставай, Семенов, деньги, хоть тресни.
Бросился я в банк. В банке комиссар:
— Хлопочи, — говорит, — через Смольный.
Я в Смольный.
Пробьюсь, думаю, к Ленину и через него достану.
Кипел, жужжал Смольный лихорадочной творческой жизнью… Преобразились, точно задвигались, заговорили старые стены, колонны, люстры. Провели меня в третий этаж, комнату 76.
— Здесь найдете товарища Ленина.
Вхожу. В первой комнатушке — секретарь.
— Вам товарища Ленина? Пройдите в комнату рядом.
Вот так, ну, думаю, пробиваться-то, видно, и не надо!
Вошел в кабинет…
Как-то в сторонке, за столом притулился Владимир Ильич. Стол был убогий, даже порядочной чернильницы не было.
Сидел Ильич сгорбившись и, видно, усталый донельзя. Усталость эта немало живой краски унесла с его вдумчивого лица…
Та же усталость звучала и в голосе, но в глазах, хоть и подернутых утомлением, сверкали мудрость и внимание.