О женщинах только с улыбкой

Ташева Мария

Отношения, которые зарождаются в дни беспечной юности, удивительно искренни и бескорыстны. Алька абсолютно искренне удивлялась моему успеху у молодых людей, а я совершенно бескорыстно восхищалась ее житейской мудростью и умением вкусно готовить. Шутка, конечно! Мы удачно дополняли и друг друга и чистосердечно любили, если такое определение, в принципе, можно применить к женской дружбе.

Институт мы давно окончили, повыходили замуж, но давняя Алькина традиция самостоятельно

готовить паски, с душой, так сказать, осталась неизменна. С каждым годом прилавки отечественных магазинов, на радость хозяйкам, наполнялись зарубежными изобретениями: сухими дрожжами, различными вкусовыми добавками, всевозможными цукатами, и постепенно паски стали больше похожи на заграничный рождественский пирог. Алькин же рецепт не менялся веками. На обычной закваске, без всяких излишеств, лишь ложка рома и изюм. Главное – с добрым помыслом. Паска получалась воздушная и плотная одновременно, так, что можно отламывать слоями, не уронив при этом ни единой крошки. Алька всегда пекла паски разных размеров, выстраивала их в ряд, и красовались они с четверга до Христово Воскресения, как церковные башенки с узорными куполами.

Но однажды числа сложились не самым лучшим образом…. Счастливое социалистическое детство наложило определенный отпечаток на наше религиозное воспитание, вернее, на его отсутствие. Но даже самых минимальных познаний было достаточно для того, чтобы понимать: в Страстную неделю любые увеселительные мероприятия нежелательны. А тут мой День рождения некстати!

– Алька! Ты что, сума сошла?! У меня юбилей – 25 лет! Вадим уже стол заказал в крутом ресторане. Это даже не обсуждается!

– Но ведь пятница, строгий пост…. Да и Аркадий не любит, когда я без него на мероприятия хожу, – вяло сомневалась подруга.

– Переживет твой Аркадий! Если он полгода в рейсе, так что, тебе полгода дома сидеть?! И вообще, мне что теперь, День рождения отменить?!

После непродолжительного сопротивления, придумав для себя оправдания, Алька сдалась и переключилась на извечный вопрос «что же надеть».

Погуляли хорошо: весело, с шумом, танцами, допустимым количеством алкоголя и разбитой декоративной тарелкой из Африки, включенной в счет, стоимость которой превзошла все допустимые нормы приличия.

На следующий день, проснувшись к обеду и заварив себе чашку бодрящего кофе, я набрала Алькин номер.

– Привет, дорогая! Я полна сил и энергии, вечером буду у тебя. Вместе пойдем паски святить.

Не услышав в ответе привычного жизнелюбия, я растерялась:

– Что-то случилось?

– Приезжай, потом расскажу….

Объяснив непонятное настроение плохим самочувствием, через час я уже звонила

в дверь подруги.

– Проходи, – подавленным голосом пригласила Алька и удалилась на кухню.

В квартире стояла невыносимая жара и густой ванильно – сдобный аромат свежей выпечки. Все окна наглухо закрыты. Я проследовала за Алькой и обомлела…

Тесное пространство заполняли горы немытой посуды: всякие мисочки для теста и глазури; замоченные венчики, лопаточки, ложки, поварешки; промасленные пустые формы, торчащие из мойки поддоны; на миксере застыли загустевшие капли сахарного сиропа. Венчала эту инсталляцию погрома композиция « Алька над руинами разломанных пасок».

– Ну ты, мать, даешь…, – единственное, что я смогла произнести.

– Представляешь, только поставила печь – обнаружила, что обручального кольца нет. Сама понимаешь, плохая примета. Видимо, соскочило, когда тесто месила….

– Так нашла хоть?

– Ну да, в предпоследней…, – Алька продемонстрировала мне руку с кольцом на привычном месте и воскресила злополучный ход событий. – Ты ж понимаешь, в четверг, как обычно, я не смогла испечь паски – работала. Вчера – твой День рождения! Я вернулась и, естественно, легла спать. Но чувство невыполненного долга не давало покоя! Я подорвала с постели и пошла ставить тесто. Видимо, сдуру так месила. Ну, дальше ты знаешь….

Воображение нарисовало в моей голове мрачные картины ада, и неотвратимость наказания повергла мою душу в отчаяние:

– Алька! Прости меня, это я во всем виновата! …

Непродолжительное время муки покаяния мучили нас на душной кухне, пока кто-то не догадался открыть окно. Поток свежего воздуха спасительно ворвался на кухню, и наше жизнелюбие воспротивилось печальной перспективе. Мы быстренько освободили на столе небольшое пространство, разлили по бокалам, соответствующий ситуации, «Монастырский кагор», чистосердечно поклялись впредь не нарушать правил страстной недели и осушили бокалы до дна. Не чокаясь.

За окном почти стемнело. Не включая свет, в тишине мы перемыли всю посуду, уложили в корзинку последнюю уцелевшую паску и поспешили в церковь на Всенощную, с надеждой уповая на всепрощающую милость Господа….

С той весны прошло немало времени. Сейчас можно только с улыбкой вспоминать наши представления о грешном и праведном. Спустя пару лет с тех злополучных событий, Алькин муж все-таки благополучно ушел к другой. Понапрасну только паски испортили....

Жизнь – она такая, никто не знает, как обернется. Но одно я знаю наверняка: Алькины паски – таки самые вкусные!

Конец ознакомительного фрагмента.