О. Р. З. или Сказ о том, как Михалыч пить бросал
Шрифт:
— Прикуси язык! Иначе я тебе его вырву!
— У вас нет огня?! — удивлённо воскликнул Серёга. — Как такое может быть?
— Э-э-э-х! — старый охотник махнул рукой. — Небо прогневалось на нас уже давно. В нашем племени нет молодых. Почти нет. А те, что есть, не почитают старших, не слушают вождя и перечат отцам. Небо прогневалось на нас.
— Ваши женщины не рожают вам сыновей? — спросил Серёга.
— Наши женщины давно никого не рожают, — охотник опустил голову. — А теперь вот Небо лишило нас Огня.
— И что, никто не умеет высекать огонь из камней?
— Из камней? Как? —
— Хранитель Огня должен уметь. Или у вас нет хранителя Огня?
— Был, но он умер. Упал с дерева. Но он не доставал огонь из камней. Он кормил угли хворостом, не давал Огню умереть.
Было видно, что охотник с некоторой неохотой рассказывает о беде его племени. Но странный чужак притягивал, расспрашивая, в его глазах читалось сочувствие. Старый охотник поведал чужаку все проблемы, которыми как ему казалось, было наказано его племя.
Серёга кивал, нет-нет вставлял вопрос-другой, подталкивая охотника к разговору. Жизнь в племени, решение проблем, разбор разных ситуаций научил Серёгу вести вот такие задушевные разговоры с такими простыми людьми как эти дикари.
И вот, пока старый охотник из племени Хоара, рассказывал Серёге о невзгодах, его трое спутников натаскали дров, разделали свинку и теперь молча сидели и ждали. Серёга обратил внимание на то, что они дружно кивают, поддакивают старшему, но больше всего чего-то ждут. В итоге, молодой охотник, тот самый, что перечил своему отцу, вновь влез в разговор, обращаясь теперь уже к Серёге.
— Ты говорил о жареном мясе, чужак, — молодой смотрел на Серёгу с вызовом, но как только тот посмотрел на него в упор, исподлобья, тут же отвёл глаза. Старый потянулся за копьём, наверное, для того чтобы ещё раз огреть сына-выскочку. Серёга помотал головой, улыбнулся и полез в карман.
Мох затлел, пуская тоненькую струйку дыма, Серёга склонился над ним, осторожно подул, подложил тоненьких щепок. Вновь подул. Дыма стало больше, и вот проклюнулся первый язычок огня. Маленький, крохотный, готовый потухнуть от малейшего дуновения ветерка.
Через полчаса четверо мужчин жарили мясо на тлеющих углях. Чужаки сидели притихшие, поглядывая на Серёгу. Молодой выскочка теперь смотрел на Михаличева с огромным уважением, чем напоминал ему Гора.
Поев мяса, Серёга вновь вернулся к разговору.
— А что же вождь, неужели он не умеет добывать огонь?
— Нет, — старый охотник мотнул головой. — Наш вождь очень сильный. Очень.
— Но не умеет добывать огонь, — Серёга криво ухмыльнулся. — И у вас мало женщин. А те, что есть, не рожают.
— Да, — кивнул охотник, дожёвывая мясо. — Но он очень сильный. Очень.
Серёга ушёл ночью, улучив момент, когда карауливший охотник отлучился к кустам отлить.
Всю обратную дорогу Серёга разговаривал с Фи-Ксой. Та слышала разговор с чужаками и теперь советовала ему присоединить племя Хоара к своему. Судя по тому, что рассказывал старый Вьяр, мужчин в племени хватало, а вот женщины были старыми и то не у всех. Племя было на грани вымирания.
— Ты должен их присоединить к своему племени, иначе вскоре они вымрут, — настаивала Фи-Кса. — Да и в твоём племени будет больше народа.
—
— Вождя можно устранить, — бесстрастно заявила биот. — Твой авторитет должен быть неприкасаемым. Ты уже завоевал доверие и уважение у четверых, оставив им огонь. Теперь они придут в племя как герои. А такие герои, случись тебе решать судьбу их племени, будут на твоей стороне. Они понимают, что племени нужен сильный вождь, но ещё они понимают и то, что вождь должен быть, не просто тупо силён, он должен быть ещё и умным.
Через пару дней Серёга отправился в гости к племени Хоара. Фи-Кса посоветовала ему идти одному, чтобы не отрывать мужчин от занятий.
— Если тебе понадобится помощь, то биот-животное будет рядом.
— Волк пойдёт со мной?
— Нет, волк останется здесь, там территория контроля другого биота. Это медведь, ты его узнаешь.
И вот, Серёга, был уже на подходе к стойбищу племени Хоара. День назад он встретил медведя. Тот будто вырос из густого малинника на пути Михаличева, встав на задние лапы. Медведь был гигантом, огромный, с лапами больше похожими на ковши небольшого экскаватора. Несколько минут они стояли молча, глядя друг на друга, потом медведь опустился на передние лапы, взрыкнул и, повернувшись, потрусил по лесу. Серёга отправился следом. Ночь провели буквально бок о бок. Едва Михаличев расположился на ночлег, медведь приблизился, шумно втягивая носом воздух, потоптался на месте в метре от Серёги, а потом улёгся, свернувшись калачиком. Этаким огромным калачом.
Стойбище племени Хоара располагалось в лесной чащобе. Никакой поляны не было, шалаши были небольшие, всего два с половиной десятка. Основанием каждому шалашу служило какое либо дерево. Строение как бы облепляло ствол, от чего казалось, что корни деревьев вылезли наружу и вспухли.
Серёга наблюдал за жизнью племени пару часов, сосчитал мужчин и женщин. Старый Вьяр не врал, детей в племени не было. Серёга насчитал лишь пятерых подростков-мальчиков, которые вот-вот должны были вступить на стезю охотников.
Увидел и как следует, рассмотрел Михаличев и вождя. Широкоплечий, коренастый, безмерно волосатый мужик, ходил почти голый. Шкура, свисающая с плеча, прикрывала лишь левый бок и задницу, оставляя открытым мужское достоинство. А гордится вождю Хоара, было чем. Вспомнилось смешное слово «тук-тук», которым называли мужские причиндалы Тараги. Серёга про себя усмехнулся, вспоминая тот случай, и на ум пришло сравнение тук-тука вождя Хоара с тук-туком жеребца. Тук-тук был аномально большим.
За то время пока Серёга наблюдал за жизнью чужого племени, вождь затащил одну женщину к себе в шалаш, которую поймал за руку, когда та проходила мимо. Там они пробыли недолго, после чего женщина выскочила из жилища вождя и тут же схлопотала затрещину от одного из охотников, который всё это время топтался неподалёку. Михаличев понял, что мужчинам не очень-то и нравится, когда вождь таскает их женщин к себе в шалаш. Но видимо роптать в открытую не смели, боялись, срывая свою злобу на нерасторопных жёнах, что дали себя затащить вождю на ложе.