Оазис
Шрифт:
— Брат Симон! Ты скоро? — завопил я, крутя головой как заводной болванчик.
— Еще минутку терпения!
Яркая иллюминация разгорается, освещая пятачок, на котором мы принимаем бой. Матерь божья! Да здесь еще пяток тварей, оказывается! Они топчутся на месте, словно испуганы неожиданным отпором со стороны людей, и ярчайшим свечением от клинка. Магия! Я тоже начинаю ощущать вибрацию воздуха. Тончайшие иголки пронзают меня насквозь, возбуждая во мне желание почесаться как шелудивому псу.
Едва не проспал рывок очередной пары. Они уже близко,
Ох, ты! Неужто вожак появился? Крупный самец — у песчаных волков самки не становятся вожаками — чуть напружинив передние лапы, грозным рыком проводил передислокацию. Оставшаяся пятерка рассыпалась по бокам, а еще трое вместе с вожаком медленно двинулись в мою сторону. Четыре патрона, лихорадочно прикидываю я. Если валить альфу — пропущу удар со стороны.
— Симон! — ору я, срываясь на фальцет. — Гаси уродов, святоша хренов! Меня сейчас продавят!
В ответ раздался торжествующий вой тварей. Все, у меня четыре выстрела из винчестера и два из дробовика. Перезарядиться не успеваю. Дуплетом стреляю по лапам вожака, но не попадаю! Гад такой, успел отскочить!
И вдруг тонкий вибрирующий звук, родившийся где-то в районе левого уха, перерос в низко рокочущую мелодию. Монах отлип от моей спины и резво прыгнул вперед, рассекая светящимся клинком пространство. Волки завыли и постыдно рванули к вожаку, поджав хвосты.
Если убивать песчаных волков я привычен, то к проявлению магии из арсеналов Ордена Избранных, не был готов. Это было нечто, совершенно непонятное и незнакомое, убивавшее беспощадно и наповал. Гудящая от жара волна, испускаемая клинком, разрубила пополам зазевавшегося морфа, потом под нее попали еще две зверюги. Вожак, поняв, что дело пахнет паленым, коротко взвыл и рванул в сторону холмов. За ним устремились несколько оставшихся в живых членов стаи.
Дрожащими руками я перезарядил винчестер и только потом, убедившись в собственной безопасности, повернулся к Симону. Монах энергичными взмахами сбивал с клинка яркие протуберанцы, которые капали на землю раскаленными точками и гасли, шипя на холодной песке. Наконец, меч потускнел — Симон осторожно сдвинул ножны в сторону и загнал в них клинок. Потом поправил перевязь и весело подмигнул:
— Отлично, Алекс! Я был уверен, что ты не струсишь!
— Не струшу? — я вытянул перед собой руки. — Да ты посмотри, как меня колотит! Ты почему так долго колдовал? Еще бы десять секунд — и вожак разорвал бы меня!
— Ты куришь? — неожиданно спросил Симон.
— Нет! Но сейчас не отказался бы!
— Держи! — монах полез за пазуху и вытащил оттуда мятую пачку сигарет. Мои глаза уже привыкли к скудному освещению с неба, да и сетчатка пришла в норму после диких вспышек от магического клинка. «Золотая корона», — прочитал я. Дешевое курево. Но я настолько
Монах с улыбкой щелкнул пальцами, и на одном из них затрепетал огонек. Нет уж, чертов святоша! Ты меня уже ничем не удивишь! Бесстрастно склонился к язычку пламени, закурил. Симон тоже с удовольствием запыхтел вонючим дымом.
Так мы и стояли на притихшей улице, а вокруг нас валялись бездыханные туши песчаных волков. Шесть штук положили, надо же!
— Признаться, я уже готовился к смерти, — кашлянул я, выпуская дым в ночное небо.
— Я же говорил, что мне нужно немного времени, чтобы запитать Мощью клинок, — не отставал от меня святоша. — Ты молодец, не дрогнул.
— А что так долго? Минут десять возился, блин!
— Всего-то две минуты, — ошарашил меня Симон и улыбнулся. — В момент наивысшего напряжения, когда страх лезет в сердце и сжирает душу, ты начинаешь противодействовать ему. И время тянется невыносимо долго. Известный феномен. Для тебя все было очень долго. Для активации клинка нужно всего две минуты. Ты их мне дал.
— Подожди, разговор шел о пяти минутах! Опять меня дурить вздумал?
— Я всего лишь дал тебе шанс увеличить свои внутренние силы для смертельного боя.
Сволочь ты орденская! Ловко умеете пудрить мозги!
— Ладно, — я чувствовал, как дрожь медленно покидает мое тело. С магом можно дружить! Вон, как шустро раскидал «песчаников». Даже вожак дрогнул. Априори он никогда не уходит с поля боя, если видит возможность победить. У тварей была возможность нас смять. Не успей монах запитать свой клинок магией — все, хана пришла бы. Прямо на месте и разорвали бы. — Пойдем, что ли, обрадуем наших бравых вояк?
— Алекс, я слышал, что вы добровольно выбрали каторгу. Почему?
Очень любопытный монах оказался! Я уже подходил к двери, но остановился. Щелчком отправил бычок в темень, проследив за его траекторией в виде алого росчерка, и честно ответил:
— Гранд-Каньон — единственное место, где я могу спрятаться от людей, недовольных мною.
— Вы же черный копатель?
— Подрабатываю, не спорю, — я усмехнулся. — А кто сейчас не копает? Платят неплохие деньги, на которые можно жить, а не гоняться за куском хлеба и рыбной похлебкой, которую я, вообще-то, ненавижу. Но зато она дешевая.
— Вы хороший человек, Алекс, — понизил голос монах. — Почему бы вам не попытаться счастья уйти в Оазис?
— Вранье все это, — я сплюнул тягучую слюну с запахом табака. — Нет Оазиса. Не существует.
— А мне всегда казалось, что для слухов должна существовать какая-то база, некая отправная точка, — Симон не торопился заходить внутрь помещения, безбоязненно разговаривая со мной среди мертвенной тишины ночи. Даже голос понизил.
— Не знаю, брат Симон, — я бы предпочел побыстрее спрятаться в хлипкой церкви. — Не могу ничего сейчас сказать. Ваш Орден шныряет по всем закоулкам, давно могли выяснить, что и где на самом деле есть.