Оазисы

Цзи Александр

Алан заморгал, потрясенный.

Человек был совсем юн — мальчик лет четырнадцати, не старше. И выглядел он ужасно: худой, измученный, в грязи и запекшейся крови. На нем болтались лохмотья.

— Разрази меня великая пустыня, кто это? — рявкнул Димитрий.

Тэн сдернул с плеча лук и натянул тетиву.

— Тэн, ты что делаешь? — спросил Алан.

— Ребенок в Дебри — это ненормально! Шаманство! Тварь хочет обмануть нас!

— Какое, к черту, шаманство?

— Погоди, Алан, — прервал Эмиль, не оборачиваясь на спорщиков. — Тэн прав:

это необычно, а значит, опасно. Эй, ты! — крикнул он. — Ты кто такой? Отвечай или худо будет!

Мальчик постоял секунду, качаясь, как хилое деревце под ветром, и рухнул на камни.

— Слушай, Эмиль, кажется, ему и так худо! — Алан начал сердиться.

Наконец, убедившись, что, кроме бедняги на камнях, поблизости нет больше никого чужого, Эмиль дал знак приблизиться. Пилигримы соскочили с лошадей и окружили парня.

— Дайте ему воды! — распорядился Эмиль, опускаясь на колени рядом с мальчиком.

Алан с готовностью подал свою флягу.

Вода оказала живительное действие. Глаза мальчика приоткрылись, потрескавшиеся губы зашевелились. После первого же глотка он закашлялся. Эмиль убрал фляжку.

— Кто ты? И откуда? — спросил он. — Можешь говорить?

— Я — Сигурд, — прошептал раненый так тихо, что Алан скорее догадался по движению губ, нежели услышал слова. — Из Хоу Вердена…

— Ты шел из Хоу-Вердена, Сигурд? — удивился Эмиль. — Отсюда до него полтора дня пути. Ты — Пилигрим?

— Они убили всех, — заявил Сигурд неожиданно отчетливо. — Рыцари Дебрей. Люди без лица. Они пришли в наш Оазис и убили всех. Они уничтожили Хоу Верден.

Эмиль глянул на спутников. Повисло молчание.

— Рыцари Дебрей? — наконец пробормотал Эмиль. — Уничтожили Оазис? Сколько их было?

— Их было мало, но они повелевали Тварями.

— Вот так дела! — поразился Матиас. — О чем он говорит, Эмиль? Какие-то рыцари, повелевающие Тварями… Что за чушь?

— Лучше бегите, — прошептал Сигурд. — Там живых нет…

Он пристально всматривался в лицо Эмиля, словно хотел донести до него что-то еще, то, чего не высказать словами. Взгляд был настойчивый, тяжелый, почти неприятный, и прошло некоторое время, прежде чем Пилигримы поняли, что мальчишка умер. Впервые в жизни Алан видел настолько незаметную смерть.

— Кто-нибудь что-нибудь понимает? — спросил Димитрий. — Я, например, ни черта не понимаю!

— Он бредил, — заключил Матиас.

— А почему его не тронули Твари? — буркнул Эмиль. Он всё еще держал голову мальчишки на коленях.

— Потому что он — Пилигрим! — озарило Алана. Он вспомнил их с Себом испытания у Черной границы. — Вылез из своего Оазиса, как я когда-то, помнишь, Эмиль?

— Не только ты, — сказал Эмиль. — Все мы так делали. Но зачем он шел так долго? И откуда столько ран?

Никаких соображений по этому поводу ни у кого не нашлось.

— Всё это очень странно, — сказал Эмиль. — Что ж, надо его похоронить. Потом мы продолжим путь.

Пока шел этот разговор, невесты сидели на лошадях неподалеку. Рене кусала

губы, Кассия хмурилась. Остальные трое, чьих имён Алан не запомнил, перешептывались.

По команде Эмиля Димитрий и Матиас вернулись к невестам — контролировать ситуацию на случай появления Тварей или еще каких-нибудь незваных гостей. Из-за появления мальчишки Пилигримы на некоторое время позабыли о своих обязанностях. Эмиль, Алан и Тэн положили тело Сигурда в углубление и насыпали сверху камней. Тэн спел заунывную молитву, призывающую духов гор милостиво отнестись к душе усопшего.

Затем караван вновь построился, и путешествие возобновилось. Сюрпризов больше не последовало. Сделав короткую остановку на обед на каменистом склоне, путешественники перевалили через очередной гребень горы, и перед ними предстала живописная панорама обширного плато. Плато напомнило Алану картину из лоскутов ткани разного цвета, виденную где-то в Оазисах. Серо-коричневые пятна скал перемежались зелеными низинами, там и тут поблескивали горные ручьи, над ними дрожали крохотные радуги.

Зрелище было редкой красоты. Если бы не Оазис Хоу-Верден.

Он темнел посреди плато, будто почерневший струп на теле больного чумой человека. От него в блеклое небо поднимались клубы черного, жирного дыма. От домов мало что осталось, лишь руины. Пожар, который бушевал здесь недавно, уничтожил всё.

Димитрий громко и витиевато выругался. Невесты вскрикнули в один голос. Кто-то заплакал.

— А ведь Сигурд не соврал, — сказал Алан Эмилю.

— Я надеялся до последнего, что парень бредил, — мрачно отозвался тот. Он перешел на шепот. — Теперь у нас на руках пятеро невостребованных невест, а где-то поблизости бродит неведомый враг… Что будем делать, Алан?

Алан слегка опешил. Не ожидал, что Эмиль спросит, что делать. Обычно он сам решал, что делать в той или иной ситуации. Видимо, и этот бывалый Пилигрим растерялся.

Алан выпрямился в седле. Мозг лихорадочно заработал. Что же делать?

— Сначала нужно обследовать этот Оазис. Там могли выжить некоторые жители. Узнать от них, кто сжег Оазис. Потом действовать по ситуации. В любом случае, нам придется возвращаться до ближайшего Оазиса с невестами и выжившими, если они будут. Ближайший Оазис — Грейстоунхилл, так что придется Риззу Мердоку опять принять гостей…

Эмиль, не спуская глаз с дымившего Хоу Вердена, кивнул с удовлетворенным видом. Алан подумал, что их лидер вовсе не растерян, он проверяет Алана. И доволен результатами проверки.

— Ближайший Оазис — не Грейстоунхилл, Алан. За этим плато простирается равнина, и в ней таится Оазис Санти. Он всего в четырех днях пути.

— Мы пойдем туда? А если и он сожжен?

— Посмотрим. Эти… Рыцари Дебрей ушли не в сторону Грейстоунхилла, иначе мы бы их встретили. Другой дороги в горах нет. Вряд ли они умеют летать, в Дебрях механизмы не работают, кроме совсем примитивных… Значит, они должны были двинуться либо в Санти, либо еще дальше, в Зэн Секай.