Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)

Фрезинский Борис Яковлевич

А в феврале 1934 года Эренбург получил срочное задание «Известий» выехать в Вену, где началось восстание рабочих против полиции. Пока он получал транзитную визу, наступила развязка. По сути, прогитлеровские военные силы (хаймвер) разбили военные отряды австрийских социал-демократов (шуцбунд), разгромили все дома рабочих; было много убитых и арестованных. Конечно, за спиной хаймверовцев стоял Гитлер. Многие шуцбундовцы бежали в Словакию, и там Эренбург беседовал с их лидерами и рядовыми участниками восстания; он провел большое расследование и все описал. Сталин тогда социал-демократов окрестил социал-фашистами (именно стимулированный им раскол между социал-демократами и коммунистами существенно облегчил Гитлеру победу), потому очерки Эренбурга не слишком охотно напечатали [2411] . Собрав их воедино, Эренбург составил книжку «Гражданская война в Австрии», включив в нее и сделанные им фотографии подавления восстания (книгу сразу же перевели на многие европейские языки). Экземпляр этой книги с дарственной надписью «Уважаемому Иосифу Виссарионовичу Сталину…» (выпущенный из рук потомков первого владельца) я держал в руках в Москве в застойные 1970-е.

2411

Известия. 1934. 6, 9, 12, 15 марта; Вечерняя Красная газета. 1934. 9 марта.

Разгрому восстания в Австрии посвящена четвертая глава четвертой книги мемуаров Эренбурга

«Люди, годы, жизнь».

Если в Париже восстание правых удалось подавить, то в Вене они торжествовали победу. События в Австрии, однако, продолжали перемещаться в коричневую область, и когда в 1936 году Эренбург снова приехал в Вену [2412] , даже умеренные политические силы уже помалкивали — все шло к аншлюсу, произошедшему в 1938 году…

В декабре 1952 года в Вене, где еще стояли советские войска, прошел Конгресс «защитников мира». Эренбург на нем выступал. Холодная война была в разгаре, и речь его изобиловала антиамериканской риторикой. Однако он сумел высказаться и против безудержных гонителей западной культуры в СССР, о национальном гении всех народов Европы, «обогативших всечеловеческую культуру именно тем, что Париж построен французами, что Гете был немцем и что нельзя оторвать Сервантеса от самой души Испании» [2413] . Через два года, в январе 1955-го, незадолго до подписания мирного договора с Австрией, когда настроение было куда веселее, на заседании Бюро Всемирного совета мира Эренбург произнес речь, которую озаглавил: «Народы спасут мир» [2414] , — надежд на это к тому времени прибавилось…

2412

См. статью: Эренбург И.Венская оперетка // Известия. 1936. 16 июня; вошла в книгу: Эренбург И.Границы ночи. М., 1936. С. 226–233.

2413

Эренбург И.Совесть народов. М., 1956. С. 121.

2414

Литературная газета. 1955. 20 января.

Непросто привести имена австрийских друзей Эренбурга, но одно имя приходит в голову сразу, хотя с этим человеком Эренбург встречался лишь во Франкфурте и в Париже — это замечательный писатель Йозеф Рот; ему посвящена двадцать четвертая глава третьей книги «Люди, годы, жизнь».

2. Европейский калейдоскоп

Не раз в течение своей жизни Эренбург бывал в странах Бенилюкса. Первую поездку он запомнил на всю жизнь. Это было в 1910 году, вместе с первой своей женой Е. О. Шмидт он приехал в Бельгию, в старинный город Брюгге, который показался им мертвым и при этом очаровал. Там была написана первая книга стихов Эренбурга; потом Эренбург несколько стихотворений посвятил самому Брюгге.

Первая мировая война застала его в Голландии — он приехал в Антверпен посмотреть живопись Рембрандта («В Голландии меня удивил разрыв между искусством прошлого и действительностью», — вспоминал Эренбург, имея в виду крестьянскую деловитость жителей [2415] ). Но самая важная страница биографии Эренбурга, связанная с Бенилюксом, была написана в 1921 году. Будучи высланным из Франции и чудом зацепившись в Бельгии (благодаря помощи писателя Франса Элленса), Эренбург поселился на берегу моря в маленьком городке Ла-Панн и здесь за 28 дней написал давно продуманный и самый знаменитый свой роман «Необычайные похождения Хулио Хуренито». Потом и до войны, и после нее (последний раз в 1966-м) он не раз бывал в Бельгии, Голландии и Люксембурге; продолжал дружить с Франсом Элленсом, подружился с кинодокументалистом Йорисом Ивенсом, живописцем Констаном Пермеке и сенатором Анри Роленом [2416] …

2415

ЛГЖ. Т. 1. С. 158.

2416

Подробнее см.: Онацкая М.Эренбург в Бельгии // Страна Синей птицы: Русские в Бельгии. М., 1995. С. 305–320.

В Греции Эренбург бывал трижды. Два раза — еще до Второй мировой войны, причем оба раза проездом. В 1926 году, морем по пути из Батума в Марсель, Эренбург заехал в Афины (контраст Парфенона с нищетой современности — она напомнила ему Гомель — удручал), а в 1934-м вместе с греческим писателем Костасом Варналисом после московского съезда писателей плыл из Одессы; тогда Эренбург посмотрел Салоники, Пирей и снова Афины; в ту поездку он сделал серию замечательных фотографий греческого захолустья [2417] . Третья, уже послевоенная поездка в Грецию была предпринята в июне 1957 года специально: Эренбург приехал в Грецию в составе делегации деятелей культуры (куда, как ни странно, вошли сравнительно приличные люди). В тот раз он впервые побывал на Крите, в Микенах и в Дельфах. Этой поездке посвящены замечательный очерк «Размышления в Греции» («Только в Греции можно понять всю жизненность, всю глубину искусства Древней Эллады. Оно связано прежде всего с природой страны, в которой нет ничего чрезмерного, подавляющего человека» [2418] ) и тринадцатая глава седьмой книги мемуаров (где есть рассказ о греческих друзьях и признательность поэту Янису Рицосу, переведшему на греческий книгу стихов Эренбурга «Дерево»). Отметим, что в 1959 году в Москве вышел сборник «Рассказы греческих писателей», представивший не известную русскому читателю литературу новой Греции. Илья Эренбург, хорошо знавший греческих прозаиков Костаса Варналиса и Никоса Казандзакиса, написал к этой книге предисловие. Признав, что «литература современной Греции, к сожалению, почти не известна советскому народу», Эренбург написал с характерной для него уверенностью во взаимовлиянии всех мировых культур:

2417

См.: Фрезинский Б.Илья Эренбург с фотоаппаратом. М.; Иерусалим, 2007. С. 107–110.

2418

Эренбург И.Индия, Япония, Греция. М., 1960. С. 101.

«Это особенно обидно потому, что русская культура многим обязана гению греческого народа; говоря об этом, я думаю не только о древней Элладе, без которой трудно представить развитие всей европейской цивилизации, но и о благотворном влиянии Византии на зодчество, живопись и письменность древней Руси»…

В Польшу Эренбург приезжал несколько раз. Впервые — в конце 1927 года по приглашению польского издательства, выпускавшего переводы его книг. В ту поездку он много ездил по стране (побывал в Варшаве, Кракове, Лодзи), и русская эмигрантская пресса следила за его поездкой, достаточно нагло ее комментируя. В Польше Эренбург познакомился со знаменитым тогда прозаиком Ю. Каден-Бандровским («Это живой, подвижный, в то же время эгоцентричный человек. Он видел войну и понял ее. Это понимание прекрасно для прошлого и опасно для будущего» [2419] ),

с Антони Слонимским («Слонимский пишет и прозу, и стихи, и драмы, и фельетоны. Он много путешествовал — был недавно в Бразилии, много видел. Его ирония чрезвычайно полезна среди лирической температуры здешних литературных салонов. Он враг национализма и завзятый пацифист» [2420] ). Особую радость доставила Эренбургу очередная встреча с Юлианом Тувимом — их сердечная дружба продолжалась до смерти великого польского поэта («Самый талантливый поэт — Тувим. Это прежде всего поэт. Он живет стихами. Он может вечера напролет вспоминать стихи Рембо или Пушкина, Мицкевича или Пастернака, радуясь, как дитя, каждой поэтической находке» [2421] ). Тувиму посвящена третья глава третьей книги мемуаров «Люди, годы, жизнь». В 1927-м Эренбург познакомился с поэтами В. Броневским («Его наивность вдохновенна и его фанатизм заразителен даже для человека с таким иммунитетом, как я» [2422] ) и Я. Ивашкевичем, как и Эренбург, родившимся в Киеве, написавшим потом прочувствованные воспоминания об Эренбурге [2423] . По возвращении в Париж были написаны блестящие, не без иронии очерки «В Польше», вошедшие в «Визу времени» [2424] .

2419

СС8. Т. 4. С. 112.

2420

Там же.

2421

Там же. Переписку Эренбурга с Тувимом см.: П1, П2, П3.

2422

СС8. Т. 4. С. 113. Дружеские отношения с Броневским Эренбург поддерживал и после войны.

2423

ИвашкевичЯ. Воспоминания об Эренбурге / Вступ. заметка, публ., комм, и пер. Б. Фрезинского // Вопросы литературы. 1984. № 1. С. 194–201.

2424

См.: СС8. Т. 4. С. 98–154.

Снова Эренбург попал в Польшу через двадцать лет, когда Варшава лежала в руинах и уже не стало большей части из трех миллионов польских евреев, о которых с неподражаемым юмором рассказывал Эренбург в очерках 1928 года — немцы не без помощи поляков их уничтожили. Тяжкое ощущение непоправимости случившегося подавляло Эренбурга, хотя его и поддерживали встречи со старыми (Тувим, Слонимский, Броневский, Ивашкевич) и новыми (поэт С. Р. Добровольский) друзьями. Встречу с Польшей в 1947 году Эренбург описал в четырнадцатой главе шестой книги мемуаров. В 1948 году Эренбург участвовал в работе Вроцлавского конгресса деятелей культуры — именно тогда Пикассо (тоже участник этого конгресса) сделал его знаменитый карандашный портрет. А в 1950-м Международный конгресс сторонников мира прошел в Варшаве, и Эренбург тоже был его участником…

Назовем еще несколько нетривиальных для Польши событий, связанных с Эренбургом.

В отличие от Венгрии, где в 1956 году старый аппарат власти очень неохотно уступал недовольству населения и дело кончилось восстанием, в Польше смена всего аппарата прошла под нажимом народа тогда же, но цивилизованно. В 1957 году поляки позволили себе издать наглухо запрещенную в СССР с самого 1928 года эренбурговскую «Бурную жизнь Лазика Ройтшванеца» и потом ставить по ней спектакли. А в 1966-м польский критик Флориан Неуважный написал об Илье Эренбурге книгу, и в Варшаве ее издали [2425] , хотя написанную в то же самое время в Будапеште книгу об Эренбурге венгерского исследователя Пала Фехера запретила издать цензура советского посольства [2426] .

2425

Nieuwazny F.Ilja Erenburg. Warszawa, 1966.

2426

Рассказано автору в Будапеште в 1972 г. самим Палом Фехером в его кабинете заведующего отделом литературы и искусства главной венгерской газеты «Непсабадшаг».

А в июне 1977 года на XIV Международный фестиваль короткометражных фильмов в Кракове [2427] поляки вывезли из Ленинграда еще не показанную в СССР ленту Людмилы Станукинас «Илья Эренбург» (они знали, что власти этот фильм не одобряют, и смогли преодолеть сопротивление советского Госкино [2428] , что лишь прибавило фильму успеха в Польше). Выходившая в Кракове трехъязычная (польский, русский, английский) «Фестивальная газета» сообщала 31 мая: «Сегодня начинается баталия за „Золотые драконы“. Первым вступает в бой советский фильм „Илья Эренбург“, режиссер Людмила Станукинас» [2429] . В конкурсе участвовало 100 фильмов из 38 стран. В итоге фильм Людмилы Станукинас завоевал одного из трех фестивальных «Золотых драконов», и его вынуждены были пустить в прокат в СССР, а фотокадры из фильма, изображавшие полузапрещенного к тому времени писателя, уже в августе 1977-го появились на страницах популярного журнала «Советский экран»…

2427

Где, в частности, демонстрировался восьмиминутный фильм Клода Лелюша «Это было свидание».

2428

О чем тогда же рассказала мне Л. И. Станукинас.

2429

Архив автора.

В Прагу в 1923 году Эренбурга позвал живший там Роман Якобсон. Он же познакомил его с поэтом Витезславом Незвалом, назвавшим Илью Григорьевича в поэме «Песнь мира» и написавшим о нем в сорок третьей главе книги «Из моей жизни» [2430] . В свою очередь, Незвалу посвящена восьмая глава третьей книги «Люди, годы, жизнь». Тогда же Якобсон познакомил Эренбурга с молодыми поэтами — будущим Нобелевским лауреатом Ярославом Сейфертом [2431] и Франтишеком Галасом; Эренбург узнал и молодых чешских художников, деятелей театра, теоретиков искусства. Он искренне восхищался гашековским «Швейком», прочитанным тогда по-немецки. Прагу Эренбург полюбил сразу и навсегда. Знал он и ее прежнюю немецкую культуру, а познакомившись с М. Бродом, прочел и оценил Кафку и в оттепельные годы всячески ратовал за издание его книг в СССР. В 1960-м Эренбург написал книжку о своем любимом чешском художнике Кареле Пуркине [2432] .

2430

Незвал В.Избранное: В 2 тт. Т. 2: Воспоминания. Очерки. Эссе. М., 1988. С. 268–270.

2431

Письмо Сейферта Эренбургу (1961) см.: П3. С. 414–415.

2432

Эренбург И.Карел Пуркине. М., 1960.