Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе
Шрифт:
– Родная, ты карту Империи помнишь?
– воодушевленно спросил ведьмак.
– Очень образно.
– В принципе и этого достаточно, - улыбнулся он, - Если «образно», то Империя у нас похожа на сердце. Мы сейчас в верхней правой части, в предгорье. Двинемся вдоль гор к морю, потом по побережью и вглубь, к столице.
– Сто лет не была на море.
– Да-да, я помню, как ты хотела купаться.
– поддел ведьмак, - И поэтому я приготовил для тебя сюрприз.
Слова «сюрприз» и «купаться» в одной фразе вызывали
– О, я тот вечер долго не забуду, - протянул Танилер, вторя моим мыслям, и зажмурился мечтательно, - То, как озерная вода струилась по твоему наряду, преображая его в нечто абсолютно божественное. Тебе очень идут белые рубашки.
А мне вообще перестало хватать воздуха.
– Скажи, пожалуйста, ты задался целью засмущать меня до смерти?
– уточнила я.
– Не совсем, - Лера приоткрыл один глаз, и глянул хитро, как разомлевший на подоконнике кот, - Я задался целью тебя немножко совратить. Не до смерти.
– издевательски добавил ведьмак.
Совратить? Ну, с одной стороны это более чем логично. И я всё понимаю. И я даже не против. Но, когда выступаешь объектом этого самого совращения, всё окрашивается другими, более яркими красками. Когда смотришь на ситуацию не снаружи, а изнутри, и тебя итак разрывают странные противоречивые чувства, а каждое новое, даже самое целомудренное и ничего не значащее прикосновение рождает просто цунами эмоций, не краснеть, не бледнеть и не совершать глупостей становится почти невозможно.
– Как твоя спина?
Прозвучал участливый вопрос, и, обернувшись, я наткнулась на заинтересованный Лерин взгляд. Только смотрел полубог не на спину, а пониже. И то самое «пониже» из-за его пристального взгляда аж покалывать начало.
– Вашими молитвами...
Съязвила я, пытаясь так побороть очередную волну удушливого румянца.
В ответ на мой выпад, взгляд цвета грозового неба беззастенчиво прошелся по телу. Я буквально физически смогла его ощутить. А стоило его глазам встретиться с моими, я подобралась. Наверное, напряглась я сильно, и бедра сжала тоже достаточно, потому как Мрак сразу притормозил, повернулся и обиженно фыркнул.
«Ты чего творишь?»
– Прости - ответила я, и моментально расслабила ноги.
– Ты прекрасно держишься в седле, - заверил меня мой персональный совратитель, чуть приотстав, и продолжая разглядывать открывающиеся с нового ракурса виды.
– Лер, ты доиграешься...
– Жду с нетерпением.
***
За три часа не управились. К постоялому двору мы подъехали только к исходу четвертого часа. Лера - внимательно глядя на меня, а я - тихо бормоча себе под нос. И то, что я в тот момент бормотала, «печатным» назвать нельзя было.
С непривычки натруженные мышцы начало сводить спазмом. Из-за того, что приходилось постоянно оттягивать пятку вниз, голень просто закаменела. Я дышала через раз и бледнела, но на
А во-вторых, я ничего еще в жизни больше не желала, чем доехать сейчас уже до гостиницы! Намекни я Лере, что мне «неуютненько», и мы бы встали прямо там, где роковая фраза сорвалась бы с моих губ. Или еще лучше: повернули назад. А я хочу оказаться уже, наконец, на этом чёртовом дворе, и спешиться! Господи, и зачем я только согласилась?!
Но упорство (то самое, которое ещё называют бараньей упёртостью) наконец привело нас к небольшому двухэтажному зданию гостиницы, притулившемуся на самом отшибе деревни. И мой облегченный вздох, более походивший на радостный стон, несомненно услышали и ганатарцы, и Лера, и спешащие к нам работники конюшни.
– Коня мори не трогать.
– предупредительно крикнул ведьмак, - Он чужих не признаёт.
Секунда, и Танилер уже на земле, передаёт повод Вихря подбежавшему крепкому юноше.
– Родная?
– окликнул меня полубог.
Лера протянул ко мне руки, и я, неуклюже перевалившись, сползла с конского крупа прямо в объятия любимого.
– О-о-о, Сокровище моё, вот так вот, да?
Я печально вздохнула. Ну а что тут еще скажешь?
– А ну-ка пошли быстренько распряжёмся, и сразу займёмся твоими ножками.
И, подхватив меня на руки, Лера отправился вслед за Вихрем.
– Мрак, идём.
Похоже для моего жеребца день выдался тоже чересчур насыщенный, потому что смоляной, даже не фыркнув, покорно двинулся следом.
В конюшне было очень тепло, даже душно. Густой воздух пах травами и лошадьми, но запах не был застарелым. В стойлах оказалось чисто, да и в самом помещении было много света.
Меня поставили подпирать стенку, а сами занялись делом: Лера завёл Мрака в соседнее с Вихрем стойло, быстро расседлал и прошёлся по чёрной шкуре щёткой.
– Вась, достань, пожалуйста, из моей сумки красный кожаный мешочек.
Пока я рылась в поисках означенного, ведьмак подошел, бухнул в двух шагах от меня ведро с водой, и стоило мне сжать мешочек в пальцах, скомандовал:
– Достань две штуки, и брось в ведро.
Я развязала тесёмки, и на ладонь выкатились две жемчужинки.
– Бросай. Сейчас покормим, и пойдём.
С мелодичным бульком жемчужинки погрузились на деревянное дно.
Красивые. Блестящие.
А потом эти красивые блестящие шарики начали преображаться: глянцевая поверхность сморщилась, пошла рябью и вздулась пузырями. Набухая, жемчужины постепенно вытягивались, увеличивались в размере и меняли цвет на темно-бордовый. Я чуть не застонала, когда поняла, что это.