Об отводе возражений еретиков [De praescriptione haereticorum]

Обстоятельства настоящего времени особенно побуждают нас к следующему напоминанию: мы не должны удивляться нынешнему множеству ересей - ни тому, что они существуют (ибо существование их было предвозвещено [1] ), ни тому, что они подрывают чью-то веру (они для того и существуют, чтобы вера укреплялась в испытаниях). Значит, суетно и неосмысленно многие поражаются тем, что ереси имеют подобную силу. Сколь больше они были бы поражены, если бы ересей не было вовсе! Раз нечто определено к непременному бытию (и, значит, обрело причину своего существования), оно не может не быть, ибо подвластно силе, благодаря которой и существует.

Не удивляемся же мы ни тому, что существует лихорадка, предназначенная в числе прочих смертоносных и мучительных недугов на погибель человека (а она ведь существует), ни тому, что она губит людей, ибо для этого она и существует. Поэтому, если мы ужасаемся, что ереси, ниспосланные для ослабления и погибели веры, таковы, то прежде нам следовало бы ужаснуться тому, что они вообще существуют: раз они есть, то имеют силу, а раз имеют, то и существуют. Впрочем, лихорадка как зло и по своему назначению, и по своему действию нам, конечно, скорее отвратительна, нежели удивительна; насколько в наших силах, мы бережемся от нее, не имея возможности уничтожить.

Напротив, ересям, которые несут вечную смерть и пламя жестокого огня, кое-кто предпочитает удивляться за великую их силу, нежели этой силы избегать, хотя вполне

способен избежать ее. А между тем они и не будут иметь такой силы, если этой силе перестанут удивляться. Ведь в соблазн впадают как раз тогда, когда удивляются, или, напротив, поскольку впадают, то и удивляются, - как будто сила ересей проистекает из некоей истины. И, правда, удивительно, что зло обладает такой силой; но лишь потому, что ереси сильны для тех, кто слаб в вере. В состязании кулачных бойцов и гладиаторов чаще всего кто-то побеждает не потому, что храбр и непобедим, а потому, что побежденный был слабосилен. А затем этот же самый победитель, выйдя против сильного противника, уходит побежденным. Не иначе и с ересями: они сильны благодаря чьей-то слабости, но бессильны, если встречают крепкую веру.

Тех, кто по слабости своей низвергается ересями, обыкновенно вводят в соблазн некие лица, уже захваченные ересью. Почему же тот или вот этот, люди очень верующие, благоразумные, совершенно свои в церкви, перешли на чужую сторону? Кто, задаваясь таким вопросом, не ответит сам себе, что нельзя их считать ни верующими, ни благоразумными, ни своими, раз их смогли смутить ереси? И что удивительного (думаю я), если кто-то, прежде считавшийся надежным, потом отпадает? Саул, муж добрый паче прочих, потом погибает от зависти [2] ; Давид, муж добрый по сердцу Господа [3] , потом стал повинен в убийстве и разврате [4] ; Соломон, одаренный от Господа всей благодатью и мудростью, склонен женщинами к идолопоклонству [5] . Только одному Сыну Божьему дано было пребывать без греха [6] . Если епископ, диакон, вдова, дева, наставник или даже мученик отпадут от правила веры, - неужто надо будет думать, что в ереси есть истина? Что же, мы веру утверждаем по лицам, или лица по вере? Никто не мудр, никто не верен, никто не велик, если он не христианин: а только тот христианин, кто претерпел до конца (Матф. 10,22). Ты, - поскольку ты человек, - знаешь всякого извне; ты думаешь, как видишь, а видишь ты лишь то, что у тебя перед глазами, но очи Господа, как сказано, высоки (Иерем. 32,19). Человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце (1 Цар. 16,7). Ибо познал Господь Своих (2 Тим. 2,19), и растение, которое не Отец насадил, искореняет (Матф. 15,13), и делает первых последними (20,16), и лопата в руке Его, и очистит гумно Свое (3,12). Пусть побольше и во все стороны разлетается мякина легкой веры, провеваемая искушениями, - тем чище будет пшеница, засыпанная в закрома Господни. Разве не удалились от Самого Господа некоторые из учеников, поддавшись соблазну [7] ? Но ведь прочие не подумали, что из-за этого и они должны удалиться от Него: напротив, те, которые знали, что Он есть Слово жизни и пришел от Бога, пребывали спутниками Его до конца, хотя Он кротко предлагал удалиться и им, если они того желают [8] . И не так уж важно, если апостола Его покинули некто Фигелл, и Гермоген, и Филит, и Гименей [9] : ведь и сам предатель Христа был из апостолов. Мы дивимся, если кто-то покидает Его церкви, а ведь то, что мы терпим по примеру Самого Христа, и показывает, что мы - христиане. Они вышли от нас, - говорит апостол, - но были не наши; ибо, если бы они были наши, то остались бы с нами (1 Иоан, 2,19).

Будем же лучше помнить и речения Господа, и писания апостольские, ибо они и предвозвестили нам будущие ереси, и определили избегать их. И поскольку мы не страшимся их существования, то не удивимся, что они способны на то, из-за чего их нужно избегать. Господь учил, что много хищных волков придет в овечьих шкурах (ср. Матф. 7,15). Что это за шкуры овец, как не внешний облик имени христианского? Что такое хищные волки, как не коварные чувства и мысли, таящиеся внутри на расхищение стада Христова? Что суть лжепророки, как не ложные проповедники? Что суть лжеапостолы, как не поддельные благовестники? Что суть антихристы, - ныне и всегда, - как не мятежники против Христа? Ныне ереси не меньше терзают церковь превратностью учений, чем тогда антихрист будет преследовать ее жестокостью гонений: но гонение создает и мучеников, а ересь - только отступников: А потому надлежит быть и разномыслию между вами, дабы открылись между вами искусные (1 Кор. 11,19), - как те, кто устоял в гонениях, так и те, кто не отклонился к ересям. Поэтому и не приказывает апостол считать людьми искусными тех, кто меняет веру на ересь. Ведь они все толкуют по-своему, - ибо апостол в другом месте сказал: Все испытывайте, хорошего держитесь (1 Фесс. 5,21); но разве нельзя, плохо все испытав, выбрать по заблуждению какое-нибудь зло?

Далее, если апостол порицает разногласия и раздоры, которые без сомнения суть зло, то следом присоединяет и ереси [10] . Что он причисляет к злу, то, конечно, и объявляет злом, и даже большим, ибо говорит, что поверил [словам] о несогласиях и раздорах, зная, что надлежит быть даже и ересям. Он объявляет, что легче поверил в меньшее зло, имея в виду большее. Разумеется, он уверился в зле не потому, что ереси благи, но чтобы предостеречь: негоже удивляться искушениям еще худшего свойства, которые, говорил он, обращены к выявлению искушенности тех, кого они не смогли совратить. И если вся глава исполнена духом сохранения единства и усмирения разделений, - а ереси не меньше удаляют от единства, чем расколы и раздоры, - то, без сомнения, он и ереси подвергает такому же порицанию, как расколы и раздоры. А потому он не считает искусными тех, которые обратились в ересь, ибо особенно порицает такого рода уклонение, поучая: Чтобы все говорили и разумели одно (1 Кор. 1,10), - чего ереси как раз и не позволяют.

К чему дольше говорить об этом, когда тот же Павел, который и в другом месте причисляет ереси к плотским преступлениям, - в послании к Галатам [11] , - внушает Титу отвратиться от еретика после первого вразумления, зная, что он так развратился и грешит, что самоосужден (3,10-11). Но и почти в каждом послании, неустанно твердя о необходимости избегать превратных учений, он касается ересей: их плоды и суть превратные учения, называемые греческим словом "ересь" (aipeolc;), оно обозначает выбор мнения, которое используют для наставления или усвоения подобных [учений] [12] . Потому апостол и сказал, что еретик осужден самим собою, что он сам выбрал себе то, в чем осуждается. Нам же нельзя ничего вводить по нашему изволению, ни избирать того, что некто ввел по своему произволу. Наши наставники (аuсtores) - апостолы Господни; сами они не избирали по своему изволению ничего, что хотели бы ввести, но, напротив, принятое от Христа

учение верно передавали народам. Поэтому если даже ангел с небес благовествовал бы иначе, да будет наречен анафема (Галат. 1,8). Ведь уже тогда Дух Святой провидел, что в некоей деве Филумене будет ангел разделения, преобразующийся в Ангела света (2 Кор. 11,14), знамениями и чарами которого Апеллес был побужден ввести новую ересь [13] .

 Все это учения людские и демонские, льстящие слуху (1 Тим. 4,1; 2 Тим. 4,3) и рожденные изобретательностью языческой мудрости, которую Господь называет глупостью: немудрое мира (1 Кор. 1,27) избрал Он для посрамления даже самой философии. Она, конечно, есть материя языческой мудрости, безрассудная толковательница Божественной природы и установления. Как раз от философии сами-то ереси и получают подстрекательство. Отсюда эоны, какие-то неопределенные формы и троичность человека (trinitas hominis) у Валентина: был он платоник [14] . Отсюда и Маркионов Бог, который лучше из-за безмятежности своей: этот пришел от стоиков [15] . А эпикурейцы особенно настаивают на мнении, что душа погибает [16] . И все философы сходны в том, чтобы отрицать воскресение плоти. А где материя уравнивается с богом, там учение Зенона; где речь идет об огненном боге, там выступает Гераклит [17] . Тот же предмет обсуждается у еретиков и философов, те же вопросы повторяются: откуда зло и почему? откуда человек и каким образом? и, что недавно предложил Валентин, откуда Бог? Конечно, от мысли и преждевременных родов [18] . Жалкий Аристотель! Он сочинил для них диалектику - искусство строить и разрушать, притворную в суждениях, изворотливую в посылках, недалекую в доказательствах, деятельную в пререканиях, тягостную даже для самой себя, трактующую обо всем, но так ничего и не выясняющую. Отсюда их нескончаемые россказни и родословия, и бесплодные вопросы, и словеса, ползучие, как рак (ср. 1 Тим. 1,4; Тит. 3,9; 2 Тим. 2,17). Удерживая нас от них, апостол особенно указывает, что должно остерегаться философии, когда пишет к Колоссянам: Смотрите, чтобы никто не увлек вас философией и пустым обольщением, по преданию человеческому вопреки промыслу Духа Святого (ср. 2,8). Был он в Афинах, и там в собраниях узнал эту мудрость человеческую, домогательницу и исказительницу истины; узнал, что она сама разделилась на многочисленные ереси из-за множества сект, противоположных одна другой.

Итак: что Афины - Иерусалиму? что Академия - Церкви? что еретики - христианам? [19] Наше установление - с портика Соломонова [20] , а он и сам передавал, что Господа должно искать в простоте сердца (Прем. 1,1). Да запомнят это все, кто хотел сделать христианство и стоическим, и платоническим, и диалектическим. В любознательности нам нет нужды после Иисуса Христа, а в поисках истины - после Евангелия. Раз мы верим [во что-то], то не желаем верить ничему сверх этого: ибо в это мы верим прежде всего, и нет ничего более, во что мы должны бы поверить.

Итак, я приступаю к тому положению, которое и наши привлекают для подкрепления своей любознательности, и еретики твердят в оправдание своей мелочной придирчивости. Написано (говорят они): Ищите и найдете (Матф. 7,7). Вспомним, когда Господь произнес это. Я думаю, в самом начале Своего поучения, когда у всех еще были сомнения, Христос ли Он, и когда Петр еще не возвестил, что Он - Сын Божий, когда, наконец, Иоанн, имевший знание о Нем, ушел из жизни [21] . Значит, с основанием было сказано тогда: Ищите и найдете, - ибо нужно было еще искать Того, Которого не узнали до тех пор. И относится это к иудеям - к ним ведь обращен весь упрек этого речения, ибо у них было, где искать Христа. У них, - говорит Он, - есть Моисей и Илия, то есть Закон и Пророки (ср. Лук. 16,29) [22] , проповедующие Христа. Согласно этому Он и в другом месте говорит: Исследуйте Писания, в коих надеетесь найти спасение, ибо они говорят обо Мне (Иоан. 5,39). Это и будет: Ищите и найдете, ведь ясно, что и последующие слова относятся к иудеям: Стучите, и отворят вам (Матф. 7,7). Прежде иудеи были у Бога; с тех пор, отвергнутые за преступления, стали быть вне Бога. Язычники же никогда не были у Бога, но были только капли из ведра, пыль на площади и всегда вовне (ср. Ис. 40,15). А как же тот, кто всегда был вовне, будет стучать туда, где никогда не был? Как узнал он ту дверь, через которую никогда не входил и не выходил? Не тот ли скорее постучит, который знает, что был внутри, был изгнан наружу, и который знает вход? Поэтому и слова: Просите, и дано вам будет (Матф. 7,7) - относятся к тому, кто знал, у Кого надо просить и Кем нечто было обещано, а именно: у Бога Авраама, Исаака и Иакова, Которого язычники знали не более, чем какое-нибудь Его обещание. Поэтому Он говорил Израилю: Я послан только к погибшим овцам дома Израилева (15,24). Еще не бросал Он хлеба детей своих собакам (15,26), еще не приказывал идти на путь к язычникам (10,5). Если же в конце Он и повелел им идти для поучения и крещения народов (ср. 28,19), то вскоре будет им дан Святой Дух-Утешитель, чтобы Он наставил их на всякую истину (Иоан. 16,13). И Он сделал это с ними. Если же сами апостолы, поставленные учителями народов, должны были обрести Утешителя, то тем более не к нам будут обращены слова: Ищите и найдете, к нам учение должно было прийти иначе, через апостолов, а к самим апостолам - через Духа Святого. И хотя все речения Божьи, которые достигли нас через уши иудеев, обращены ко всем, однако многое в них относилось к определенным лицам; поэтому они являются для нас не прямым наставлением, а примером.