Обагренная Русь

Зорин Эдуард Павлович

— С тобою тоже все ясно было, — напомнил Звездан, и Лазарь сжался, как от удара, — Иль не правду говорил Михаил Степанович, иль не принимал ты от него даров?

Лазарь нахохлился, пряча глаза, пробормотал:

— Время ли былое поминать?

— Время, — сказал Звездан. — Самое что ни на есть время. Ежели бы я и тогда с тобою так же рассудил, нешто решал бы ты, сидя у владыки, как поступим с Михаилом Степановичем?

— Пререкаться после будем, — мягко остановил Звездана Митрофан.

— Так вот и

вопрошаю я вас, — проговорил Звездан, — на руку ли нам Димитрий Мирошкинич?

— Так кого ж иного выкликать? — удивился владыка.

— Димитрий лишь на время утишит бояр и купццов, — продолжал Звездан, — но распри ему не пресечь. Еще пуще прежнего вознегодуют те же, кто нынче собирается имя его выкликнуть на вече. И так подумал я: Михаилу Степановичу покуда деться от нас некуда...

— А о том подумал ли ты, Звездан, как успокоим мы новгородцев? — спросил владыка. Не понравилась ему затея Всеволодова милостника. Уж больно хитроумен он, а времени нет: вот-вот ударят в вечевой колокол.

— Наполовину решим, — сказал Звездан. — Просят новгородцы дать им Константина — в том перечить им мы не станем. И я с ними: Константин повзрослее, потверже Святослава будет. Пущай присылает Всеволод старшего сына. При нем и Михаил Степанович присмиреет. Куды ему деться? А ежели что, так и пригрозим...

«Ишь ты!» — сообразил Лазарь. Звезданова повадка была ему знакома: сам сидел у дружинника на крючке. На такой же крючок поддевал Звездан и Михаила Степановича. Но свою недалекую выгоду увидел в том догадливый боярин.

— Шлите меня ко Всеволоду, — сказал он. — Все сделаю, как повелите, не сумлевайтесь.

— Слово за тобой, отче, — повернулся Звездан к Митрофану.

— Ох, не нравится мне твоя затея, — опуская глаза, пробормотал владыка.

3

К весне добрался Лазарь до Владимира. Прослезился, увидев еще издалека золотые соборные шеломы. Истово крестился, кланялся, встав коленями в подточенный солнцем рыхлый снег.

«Теперь не оплошай, — говорил он себе, — теперь гляди, боярин, в оба!»

Не оплошал Лазарь, бил себя в грудь и униженно ползал у Всеволодовых ног:

—Вот те крест, попутала меня нечистая, княже. Но с той поры, как простил ты меня, служу тебе верой и правдою. И о Святославе пекусь, как о своем дите.

— Старое поминать не будем, — сказал Всеволод. — Ты мне, боярин, о том, что нынче творится в Новгороде, расскажи. Скачут ко мне мои вестуны и гонцы новгородские. Обеспокоен я и решил забрать из Новгорода Святослава и дать им старшего сына. А вот о посаднике мыслю двояко: Михаила Степановича оставить или согласиться на Димитрия Мирошкинича. Что скажешь?

— Да что я скажу, — оправился прощенный Лазарь, — нешто прислушаешься ты к моему совету?

— Говори, а я думать буду. Не советов жду я от тебя, боярин, а хощу правду знать. Почто настаивает Звездан на Михаиле?

Само порхнуло Лазарю в руки прихотливое счастье, бьется, как живая птичка, — не упустить бы.

— То, что Звездан тебе в грамоте отписал, не наша с Митрофаном задумка, — сказал он.

— Тебя послали...

— Меня-то послали, да я себе на уме, — хитро прищурившись, отвечал осторожный Лазарь. Остерегался он, как бы лишнего не сказать, покуда срок не наступил. Не решался рубить выше головы: как бы не запорошила глаз щепа.

Но князь клюнул на приманку. Стал выспрашивать, сердился:

— Недосуг мне твои загадки разгадывать.

— Может, я и худ умом, — не решался подступиться к главному боярин, — может, чего и не смекнул...

— Говори прямо!

— Прямо-то скажу, да как обернется?

— Аль заподозрил что?

— Любишь ты Звездана, веришь ему...

— Верю, — насторожился Всеволод. — Ежели с доносом на него ко мне пришел, так ступай прочь.

— Верно, зря я проболтался, — сказал Лазарь. — Только начал, а ты уж и договорил...

Всеволод насупился, помолчал. Но гнать боярина не стал. Приободрился Лазарь:

— Нынче заступников у Михаила Степановича во всем Новгороде не сыскать.

Исподволь и ольху согнешь, а вкруте и вяз переломишь. Тихонько нажимал боярин:

— В самый раз избавиться нам от строптивого посадника. Вот и думаю я: пошлешь ты в Новгород Константина, так и Димитрий при нем остепенится...

— Ближе, ближе, боярин, — все больше хмурился Всеволод.

— Ежели что, так ты у Митрофана спроси. Он скажет.

— Митрофан далеко. Да и о чем его спрашивать?

— О Звездане, вестимо...

— Ишь, куды поворотил!.. Так что же сделал Звездан?

— Может, почудилось мне, — сказал Лазарь, — но како пред тобой смолчу? Подбивал нас Звездан, чтобы Михаила Степановича посадником оставить... Вот я и подумал — почто? И тако решил: неспроста это!

— Может, и неспроста, — кивнул Всеволод. — Но токмо все никак в толк взять не могу — к чему клонишь?

— А вот к чему, — решился Лазарь. — Сговорился Звездан с Михаилом Степановичем за нашей спиной.

— Окстись, боярин.

— Ей-ей... Не верь Звездану, княже.

— Кому же верить? — удивился Всеволод.

— А ты никому не верь... И мне не верь, и Звездану. Но над тем, что сказал я тебе, подумай. На что посылаешь Константина, какую готовят ему в Новгороде встречу?

По глазам Всеволода видел Лазарь: поселилось-таки в нем сомнение. Уже одно говорит он, а думает совсем другое. И взгляд блуждает поверх боярской головы.

Тут бы самое время взорваться Всеволоду, исполнить обещанное — выгнать Лазаря, но не выгнал его князь, еще долго беседовал, оставил с собою вечерять. Была это немалая честь, не всякий ее удостаивался.