Обаяние зла
Шрифт:
Естественно, коль скоро Джонни получил более адекватное представление о том, каким человеком на самом деле является Аня, он принял решение «прикрыть лавочку». Теперь Джонни ей больше ничего не дарил. В ответ же на Анины предложения продать ей ту или иную деталь называл цену, которая бы его устроила, если бы он продавал кому-то «со стороны». А когда Аня, услышав цену, вопрошала, «почему так дорого», Джонни заявлял, что никто не неволит её у него ничего покупать, раз не устраивает цена.
Ответная реакция Ани навела Джонни на неприятные размышления. Теперь Джонни окончательно осознавал: он нужен был Ане не как товарищ, с которым можно наладить взаимовыгодное конструктивное сотрудничество, а скорее как лёгкая добыча, чтобы получить то, что ей было нужно,
Несмотря на всё это, Джонни решил сделать ещё одну попытку содержательно пообщаться с Аней. Как-никак, она была едва ли не лучшим приближением к нормальному человеку среди его знакомых – женщин. Джонни представилась возможность подробно поговорить с Аней, когда ей сильно понадобились некоторые детали, которые были у него, и она пригласила Джонни к себе домой. Конечно, Джонни не получил первоначально запрошенную сумму, однако в целом, как ни странно, был весьма доволен итогами сделки, особенно учитывая её объём и его бедственное финансовое положение на тот момент. Однако в остальном встреча с Аней оставила у Джонни очень неприятные воспоминания.
Нет, Аня вовсе не была против с ним поговорить. И в этом плане расчёт Джонни был безошибочен. Более того, он изо всех сил старался вести разговор культурно и вначале выслушал Аню, дав ей возможность вволю пожаловаться ему на свою жизнь: как накосячили ленивые таджики, которые строили её дачу; как её обошли в продвижении по службе блатные мальчики – мажоры, девушки – сосалки и так далее. Джонни понимающе качал головой, выражая своё согласие с тем, как мир порой бывает несправедлив к честным и работящим людям. Когда Аня завершила свой рассказ, Джонни перешёл к изложению своей теории, для которой, как ему представлялось, Анина история подготовила очень благодатную почву.
Джонни начал с описания различных вариантов взаимодействия между людьми в обществе. Как объяснил Джонни, они могут конкурировать между собой или кооперироваться, сотрудничать. Люди могут пытаться паразитировать на других или равномерно распределять усилия. По мнению Джонни, много зла в обществе проистекает по следующим двум причинам, связанным с упомянутыми вариациями схем сосуществования:
1. Люди живут, словно постоянно бегая наперегонки, стараясь превзойти соседа. По мнению идеологов, подобная конкуренция способствует разработке и внедрению высоких технологий. Однако, как отметил Джонни, таким образом дело обстоит лишь на Западе, да и то частично. У нас же люди расходуют всю свою предприимчивость, деловую инициативу по большей части на то, чтобы урвать себе большую часть сырьевого пирога, не производя при этом никакого полезного продукта.
2. Взаимодействуя с другими, люди стараются брать, а не отдавать. Сделать так, чтобы другие работали, а они сами присваивали себе результаты их труда. Естественно, будущие жертвы эксплуатации от такой перспективы не в восторге, а потому в ход идут различные средства – прямое физическое насилие (которое, к счастью, незаконно), обман, манипуляции психикой...
Джонни не ожидал, конечно же, от Ани полного восторженного согласия. Однако негативность её реакции превзошла его самые пессимистичные ожидания. Ещё когда он говорил, Аня презрительно поморщилась, после чего перебила его: То есть ты считаешь это серьёзной глобальной проблемой человечества, да? Джонни почувствовал: сейчас ему скажут что-то неприятное, обидное, оскорбительное, унизительное. Однако менять свою позицию он не мог и не хотел, а потому ответил с напускной уверенностью: несомненно!
Тогда Аня продолжила презрительным тоном: Видишь ли, человечество – это очень много людей. И если для тебя то, о чём ты говоришь – серьёзная проблема, то другим просто наплевать.
Ты видишь, что в этом забеге по жизни другие тебя обошли, и тебе их уже не догнать. Естественно, тебе обидно, а потому ты сидишь, придумываешь свои бредовые теории о том, как мир неправильно устроен. Поскольку у тебя самого ничего нет, тебе очень хочется, как раньше провозглашали в совке, поделить всё поровну, чтобы у других тоже ничего не было. Только вот незадача: другие так не хотят! Это воя сугубо личная проблема, а им до этого дела нет. А ещё – я уверена – ты считаешь свою бедность следствием кристальной честности и порядочности. Естественно, тебе так удобно считать. Куда труднее признать, например, свою неспособность прямо и открыто выразить своё недоверие тому, кому в любом случае никак доверять нельзя. Ведь от этого уже попахивает трусостью, которой ты насквозь пропитан, только зачем-то пытаешься это скрыть, как будто этого не видно со стороны! А когда ты не способен чётко и открыто сказать НЕТ, данная твоя психологическая проблема представляет собой чей-то лёгкий и комфортный источник дохода. Поди плохо им! Только ты предпочитаешь называть это своей добротой. Это знаешь, как если женщину изнасиловали... Нет, даже не так... Они, конечно, могли бы забрать нужное им у тебя силой, но зачем руки марать, если ты и так им всё отдаёшь?! Так что здесь скорее как дурочку развели на секс, трахнули и послали на х**. И она теперь плачется всем, какая у неё была любовь и как её чувство растоптали, изредка встречая у окружающих жалость, но в основном презрение и брезгливость.
По мере того, как Джонни слушал эти Анины реплики, ему становилось всё труднее дышать. Гнев и обида комом стояли у него в горле. Он словно нутром чувствовал этот ядовитый сплав негативных эмоций, получивший в те минуты практически безраздельный контроль не только над его разумом, но и над всем организмом. Джонни понимал: нужно что-то ответить. Однако на ум приходила лишь унизительная мысль о том, что если ты находишь что-то обидным, значит, внутренне с этим соглашаешься. Ещё через мгновение, Джонни ощутил сильный прилив агрессии, жаждавшей найти выход в активных враждебных действиях.
Если бы на месте Ани была красивая, точнее, привлекательная внешне девушка («какие мужикам нравятся»), у него возникло бы неудержимое, навязчивое желание ударить её по лицу. Не влепить пощёчину, а именно врезать хорошенько, так, чтобы юшка потекла. А лучше – выбить передние зубы, нанеся тем самым перманентный урон товарному виду. Однако при виде Ани, которая сквозь толстые стёкла очков в роговой оправе смотрела на него победительницей... конкурса красоты журнала Крокодил, у Джонни возникали совсем другие мысли. И дело даже не в том, что с травмой лица Аня, которая и без того напоминала ему героиню сериала «Не родись красивой» (нет, сериал он, конечно же, не смотрел, просто было время, герои этой телепередачи смотрели на москвичей едва ли не с каждого забора), стала бы страшнее термоядерного апокалипсиса.
Теперь Джонни понимал, почему он вначале так ошибался в Ане. Согласно его стереотипам, девушка со столь непривлекательной внешностью просто обязана быть хорошей и душевной. А потому Джонни хотелось наказать Аню за взгляды, которые, по его мнению, не вписывались в образ женщины, похожей на человека. Хорошенько ткнуть её носом в то дерьмо, которое она считает закономерной частью человеческой природы. Однако в том ужасно расстроенном и растерянном состоянии, в котором Джонни пребывал в те минуты, он даже не мог найти слова выразить свою мысль о том, насколько пагубны были Анины воззрения, в том числе для неё же самой.