Обаятельная Вера

Машкова Диана

– Замучили они меня, – пожаловалась Вера Александровна, чтобы закрепить у «правого лагеря» нужное впечатление, – издеваются как могут. Как будто я им девочка на побегушках, а не профессор: захотели – вызвали, не захотели – забыли прийти на встречу, – приврала она.

– А ты как думала? – не удержалась от комментария Русалочка. – За все привилегии надо платить!

– Оль, ты о чем?! – сурово спросила Вера.

– Все о том же! – огрызнулась преподаватель фонетики и обиженно замолчала.

У

Веры Александровны не было ни времени, ни желания ввязываться в бессмысленные конфликты. Женские коллективы и без того являлись одной из грубейших ошибок социума: любое отклонение от непростой и дышащей на ладан гармонии «как у всех» вызывает чуть ли не ненависть. Но разве Вера была виновата в том, что именно ей поручили Зулю?

– Ольга Валерьевна, – вступилась за Веру Тамара Львовна, – вам тоже пора оплатить привилегии. Я вас с двух пар отпускала на прошлой неделе? Вот и проведите сейчас у студентов Веры Александровны фонетику.

– Но я же готовлю отчет! – попыталась взбрыкнуть она.

– Ничего страшного, – ласково возразила заведующая, – до сдачи время есть. А если не хватит, добавлю.

Русалочка недовольно фыркнула и, высокомерно вскинув голову, взяла ключ от аудитории Веры и вышла из кабинета.

– Не слишком вы ее?

– Ничего, – Тамара Львовна устало отмахнулась, – переживет.

– А если влиятельный супруг, как в прошлый раз, пожалуется на вас ректору?

– Это вряд ли, – заведующая понизила голос, – ходят слухи, его скоро снимут. Так что ему сейчас не до интриг жены.

– Ясно, – наконец-то Вера Александровна поняла, отчего Ольга Валерьевна в последнее время такая ершистая: не все спокойно в Датском королевстве. Вельможный супруг, видимо, срывает на ней злость, а уж она своим плохим настроением донимает всех вокруг.

Решив вопрос с занятиями, Вера достала из сумки косметичку и подошла к зеркалу. Ресторан, в котором Зуля назначила встречу, был одним из самых шикарных в городе. И являться туда в рабочем безродном костюме было, конечно, неправильно. Но другого варианта все равно не было – оставалось лишь компенсировать бледность наряда продуманным макияжем: благо времени было достаточно.

– Верочка, – услышала она голос Варвары Тихоновны рядом после того, как прозвенел звонок и кафедряне разошлись по занятиям, – у тебя что-то случилось?

– Нет, – Вера перевела взгляд с собственного отражения в зеркале на старшую коллегу.

– Ты знаешь, – она в нерешительности замолчала, – я чувствую себя виноватой.

– За что?!

– За плохой совет, – Варвара Тихоновна вздохнула, – я говорила тебе, что нужно быть решительней. А в человеке не разобралась.

– Не понимаю.

– Илья Владимирович, – она торопливо оглянулась и, убедившись, что

никого больше на кафедре нет, зашептала: – оказался непорядочным человеком!

– В каком смысле? – Вера поджала губы.

– Мне так жаль, – не унималась Варвара Тихоновна, – так жаль. Весь институт уже знает: у Маркова роман с твоей Зулей!

Вера замолчала: понадобилось немало времени для того, чтобы обдумать свои последующие слова.

– Я не люблю сплетен, – отчеканила она, – и вообще, личная жизнь Ильи Владимировича – не мое дело.

– Твое, Верочка, – Варвара Тихоновна расстроенно покачала головой, – ох как твое!

– Что это значит?

– Только то, что ты влюблена, а он тебя предал.

– Откуда вы знаете?!

– Ой, Верочка, – извиняющимся тоном проговорила Варвара Тихоновна, – лучше не спрашивай. Если бы не ответственность за тебя, в жизни бы не решилась...

– Какая еще ответственность?! – Вера окончательно разозлилась.

– Только ты не расстраивайся, – заторопилась собеседница, – и не думай об этом. Главное, не связывайся больше с Марковым, ради бога! Гнилой он человек.

Варвара Тихоновна развернулась и стремительно направилась к двери.

– Вы куда? – бросила Вера вслед ее удаляющейся фигуре.

– На занятия, – виновато улыбнулась Варвара Тихоновна, – студенты ждут.

Орлова застыла в недоумении: по какому праву эта женщина вмешивается в ее личную жизнь? Откуда знает про отношения с Марковым? Ни намеком, ни действием Вера не выдавала себя. И уж совсем невероятно было слышать об Илье Владимировиче, на которого возлагал надежды весь институт, слова «гнилой он человек».

Желание делать макияж пропало – побросав тюбики, карандаши и кисточки в косметичку, Вера торопливо засунула ее в сумку и вышла из кабинета. Лучше было прогуляться немного до встречи с Зулей и подумать. Слишком много неясного и даже страшного было в истории, в которую она оказалась вовлечена волею нелепых чувств.

Разумеется, в ресторан Вера пришла раньше своей аспирантки. Роскошь интерьера вызвала чувство неловкости – Вера Александровна попросила усадить ее за дальний столик у стены.

– Добрый день, – услышала она, как только взяла в руки меню, – что случилось?

Зуля, как всегда, шикарная и загадочная, с неодобрением посмотрела на выбранный научным руководителем стол, но ничего не сказала. Покорно опустилась на стул. Вера захлопнула увесистую папку в кожаном переплете и отложила ее в сторону.

– Марков пропал.

Еще по дороге в ресторан она твердо решила, что не станет задавать никаких наводящих вопросов: сразу скажет о главном. Если Зуля – действительно любовница Маркова и что-то знает, она должна себя выдать.