Обаятельный плут
Шрифт:
Видимо, полянка утратила свои волшебные свойства — его голова вяло пережевывала одни и те же мысли, и ни одна из них не вызывала у него и искры интереса. Солнце пригревало, трава благоухала, и лучше, пожалуй, подремать, в надежде, что демоны не посмеют его тревожить до наступления ночи.
Скрывшись от жарких лучей полуденного солнца, Макси с наслаждением шла по прохладной лесной дороге. Фермер, который подвез ее утром, дал ей хороший совет. Макси старалась избегать больших дорог и находила тихие проселки, где одинокий юноша привлечет меньше внимания. А дорога, которую
Плохо только, что вчера кончилась еда и у нее подводило от голода живот. Фермер сказал, что она только к вечеру доберется до деревни, где можно будет запастись провиантом. В Америке Макси сумела бы поймать какую-нибудь живность, но в Англии браконьерство наказывалось так жестоко, что Макси не смела нарушить закон. «Но если уж очень проголодаюсь, — подумала она, — придется рискнуть».
Вдруг Макси услышала скрип колес. Она остановилась: сзади приближалась тяжелая повозка. Ей не хотелось ни с кем встречаться в таком безлюдном месте, и она нырнула в кусты и пошла в глубь леса, подальше от дороги. Такие обходные маневры ей приходилось предпринимать уже не раз, чтобы избежать застав, где с нее потребовали бы дорожную пошлину. За те три дня, что Макси находилась в пути, у нее не возникло никаких трудностей. Да и вообще, кроме двух фермеров, которые ее подвезли, она ни с кем не разговаривала.
Совсем близко раздались звон упряжи и стук копыт — повозка проехала мимо. Макси хотела было вернуться на дорогу, но вдруг услышала нежное птичье пение.
Она остановилась и широко улыбнулась. Одной из радостей пешего путешествия была возможность узнавать новые растения и живые существа. А это, по-видимому, пел знаменитый английский соловей. В прошлом месяце она, кажется, слышала соловьиное пение, но кузины не могли подтвердить, что это соловей. Они узнавали только тех птиц, которых им подавали к столу под соусом.
Макси стала тихо пробираться через подлесок и наконец разглядела впереди в кустах бурые перышки. Стараясь подобраться поближе к птичке, Макси кралась, устремив взгляд наверх.
И тут же поплатилась за неосторожность, споткнувшись о неожиданное препятствие. Чертыхнувшись, Макси дернулась назад, но заплечный мешок не дал ей восстановить равновесие, и она упала плечом вперед, проклиная свою неуклюжесть.
В следующую секунду она осознала, что ударилась не о прохладную землю, а о что-то теплое и мягкое.
Господи, она лежит поверх мужчины! Он, видимо, дремал в траве, но, когда она рухнула на него всем телом, дернулся, внезапно проснувшись, и стиснул ее железной хваткой, прижав ее руки к бокам.
Они лежали грудь к груди и смотрели друг другу в глаза. Через секунду в ярко-голубых глазах настороженность сменилась усмешкой. Они лежали, так тесно прижавшись друг к другу, словно были влюбленными, а не незнакомыми людьми.
Мужчина улыбнулся и сказал:
— Извините, что помешал вам пройти.
— Простите, — сердито сказала Макси и вырвалась из его рук, благодаря судьбу за то, что при падении с нее не свалилась шляпа, затенявшая лицо. — Я шел, не глядя под ноги.
Она поспешно встала и хотела ринуться обратно в лес, но потом сделала ту же ошибку, что и жена Лота [1] —
Поначалу у нее создалось обрывочное представление о внешности незнакомца: голубые глаза, белокурые волосы, подвижный, правильной формы рот. Но когда она бросила на него взгляд, отступив на несколько шагов, она поняла, что перед ней — самый красивый мужчина, какого она когда-либо видела. Его длинные белокурые волосы переливались золотым блеском, а черты лица были такие безукоризненные, что сами ангелы заплакали бы от зависти.
1
Согласно библейской легенде, жена праведника Лота при исходе из Содома нарушила Божий запрет и оглянулась, за что была превращена в соляной столб
"Ведьмяно кольцо» посередине полянки подсказало ей фантастическую мысль, что она повстречалась с Обероном, легендарным царем фей. Но нет, для этого он был слишком молод. Да и вряд ли царь фей станет носить столь простую одежду.
Мужчина сел и прислонился к стволу дерева.
— Не могу отрицать, что женщины иногда бросались мне в объятия, но так пылко — никогда, — сказал он со смешинкой в глазах. — Впрочем, если вы меня вежливо попросите, может, мы о чем-нибудь и договоримся.
Макси застыла.
— Вы еще, видно, не проснулись, — отрезала она, стараясь говорить низким голосом. — Меня зовут Джек, и я никакая не женщина. Я и не думал бросаться вам в объятия.
Мужчина приподнял одну бровь.
— С расстояния вы, может, и сойдете за юношу, но вы упали на меня плашмя, и я не так уж крепко спал. — Он окинул ее оценивающим взглядом. — Могу дать совет: если хотите, чтобы вас принимали за мужчину, постарайтесь, чтобы жилетка и куртка не ползли наверх, или найдите брюки посвободнее. Мне еще не приходилось видеть мальчика, у которого были бы такие бедра.
Макси покраснела и одернула действительно задравшуюся куртку. Еще секунда, и она пустилась бы бежать, но мужчина успокаивающе поднял руку.
— Не убегайте. Я человек безобидный. Вспомните: это вы бросились на меня, а не я на вас. Он потянулся за туго набитой сумкой.
— По-моему, самое время пообедать, а тут у меня гораздо больше еды, чем под силу съесть одному человеку. Присоединяйтесь!
Надо бы убежать от этого красавца, но он как будто дружелюбен и действительно безобиден. Макси была не прочь с ним поболтать — сколько же можно быть в полном одиночестве?
А тут еще он вытащил из своей сумки мясной пирог, от которого шел такой восхитительный аромат, что у нее потекли слюнки. Макси решила принять приглашение незнакомца — ее желудок никогда не простил бы ей отказа.
— Если вы уверены, что еды хватит на двоих, я с удовольствием разделю с вами трапезу.
Она опустила заплечный мешок на землю и села, скрестив ноги, в некотором отдалении от юного Аполлона: если он опаснее, чем кажется, она успеет вскочить на ноги и убежать.
Молодой человек протянул ей пирог. Потом пошарил в сумке и извлек оттуда еще один мясной пирог, жареную курицу, несколько булочек и небольшой закупоренный кувшинчик. Откупорив, он поставил его между собой и Макси.