Обделенные душой
Шрифт:
— Ещё бы ему не понимать, — бурчит Коннор. — Только не вздумай поддаваться мне!
— Не буду! — с улыбкой заверяет его Грейс.
Она уходит и возвращается со старомодной доской для трик-трака [10] . Этой игры Коннор не знает, значит, Грейс предстоит его научить. Объяснения даются девушке нелегко, но её собеседник быстро схватывает суть.
Они проводят уже вторую партию, когда возвращается Арджент и одним пальцем ударяет по доске. Та схлопывается, коричневые и белые шашки разлетаются во все стороны.
10
Эту
— Чего ты привязалась к человеку! — напускается он на Грейс. — Не нужны ему твои дурацкие игры!
— А вот и нужны, — возражает Коннор, сопроводив свои слова дружеской улыбкой, ради которой ему приходится собрать все свои душевные силы.
— Не-а. Грейс просто хочет выставить тебя глупее, чем она сама. А вообще — ну ни на что не годна, тупица. Как-то были в Лас-Вегасе, так она ни разу не выиграла.
— Карты считать — это не моё, — надувшись, ворчит Грейс. — У меня только стратегии хорошо получаются.
— Фиг с ним, у меня тут кое-что получше, чем настольные игры. — И Арджент показывает Коннору старинный стеклянный бонг [11] .
— Арджи! — пугается Грейс. — Это же прадедушкин кальян! Не трогай!
— Это ещё почему? Он теперь мой. Чего развопилась?
— Но это же старина!
— Старина уже давно в гробу, — возражает Арждент, опять понимая всё на свой лад. На этот раз Коннор его не поправляет.
— Хочешь курнуть транка? — спрашивает Арджент.
11
Бонг — большая стеклянная трубка для курения марихуаны или гашиша, род кальяна. Похожа на химическую колбу с носиком-мундштуком.
— Я в своей жизни уже натранкился по самое не могу, — отзывается Коннор. — Не хватает ещё курить эту дрянь.
— Э-э, нет, вот увидишь — когда куришь транк, эффект совсем другой! Тебя не вырубает, а... заворачивает.
Он достаёт красно-жёлтую капсулу — из тех, что используют в транк-дротиках, с самым слабым действием — и кидает её в колбу, куда уже напихана изрядная порция каннабиса.
— Да давай, тебе понравится! — говорит он и поджигает смесь.
Коннор в своё время отдал дань подобным забавам — давно, ещё до того, как попал под раздачу. С тех пор, как за ним стали охотиться власти, у него появились забавы повеселей, и они отбили ему вкус к дури.
— Я не буду.
Арджент вздыхает:
— Ладно, придётся признаваться. Понимаешь, я всегда фантазировал о том, как транканусь вместе с Беглецом из Акрона и мы с ним пойдём нести всякую глубоко духовную хрень. Ну вот, ты здесь, так что давай!
— Арджи, мне кажется, он совсем не хочет это курить!
— Не твоё дело! — отрезает Арджент, даже не взглянув на сестру. Он затягивается из бонга, потом суёт мундштук Коннору в рот и зажимает ему нос, так что пленнику ничего не остаётся, как втянуть в себя дым.
Физиологическая
— Ну как?
Коннор не удостаивает подонка ответом. Вместо этого он бросает взгляд на Грейс, беспомощно сидящую на мешке с картошкой. Арджент затягивается ещё раз и снова принуждает Коннора к тому же.
Мозги Коннора потихоньку разжижаются, и к нему приходят воспоминания о его жизни до всей этой заварухи. Он почти что слышит, как родители орут на него и как он орёт им в ответ. Тогда, в сонном посёлке в Огайо, он вёл себя далеко не примерным образом. Чего он только не пробовал — как законного, так и незаконного — лишь бы притупить недовольство жизнью.
В Ардженте он до некоторой степени узнаёт прежнего себя. Неужели он, Коннор, тоже был такой скотиной? Нет, не может быть. К тому же, он перерос эту стадию, а Арджент так на ней и застрял. Ему сейчас около двадцати, а он всё никак не вырастет, валяется в грязной луже, не видя, не ощущая, как лужа постепенно превращается в трясину и затягивает его. Злость, которую Коннор чувствует к своему тюремщику, растворяется в его разжиженном сознании и преображается во всеохватную жалость.
Арджент затягивается ещё раз, и его ведёт.
— Во, чувак, забирает!
Он осоловело таращится на Коннора. Глаза у того повлажнели — сказывается сочетание транка и дури. Коннор знает, что это из-за нахлынувших воспоминаний, но Арджент воображает, что это признак установившейся между ними трансцендентной связи.
— Мы с тобой единое целое, Коннор, — втолковывает он. — Ты тоже так думаешь, ведь правда? Я мог бы быть тобой. Я всё ещё могу стать тобой! — Он принимается хихикать. — Мы оба можем стать тобой — вместе.
Его хихиканье заразно. Коннор вдруг обнаруживает, что тоже бесконтрольно трясётся от смеха. Арджент заставляет его затянуться в очередной раз.
— Не, я должен тебе это показать, — говорит Арджент. — Ты точно обозлишься, но я должен!
Он вытаскивает телефон и показывает один из вчерашних снимков, на которых запечатлены они с Коннором.
— Скажи, класс, а? Я выложил его на Фейслинке!
— Ты... что?!
— Ой, да подумаешь! Это ж только для моих друзей и всё такое. — Арджент опять хихикает. Коннор тоже хихикает. Арджент ржёт, и Коннор вдруг ловит себя на том, что тоже истерически хохочет.
— Ты хоть врубаешься, какая это капитальная лажа, Арджент?
— Врубаюсь! Ха-ха!
— Не-а, не врубаешься. Власти, Арджент. Инспекция по делам молодёжи. Они же постоянно мониторят Сеть — отслеживают лица.
— Ну да, специальными ботами...
— Они скоро все слетятся сюда, к этому дому. Меня заберут. А вам обоим впаяют от пяти до десяти за... — Коннор не может совладать с приступом смеха: — ...за укрывательство и помощь преступнику!
— О-ой, это плохо, Арджи! — скулит в углу Грейс.
— Тебя никто не спрашивает! — гаркает братец. Даже под кайфом его обращение с сестрой не изменилось.