Объединенные разумом

Шеффилд Чарльз

Фоб работала над хорошо выделявшимся на общем фоне глазом сложной структуры, удаляя его с тупо срезанной головы. Она увидела Брейчиса и кивнула ему.

Он переплыл на противоположную сторону павильона и открыл скафандр.

— Помощь нужна?

— Издеваешься? — Она жестом указала на окружавшие ее обломки. Гвардейцы станции «Лабиринт» должны быть посмертно награждены медалями. Они разнесли эти громадины ко всем чертям, все, кроме одной, которая, как ты говоришь, сбежала.

— Ничего нельзя спасти?

— Я этого не сказала.

Это, — Уиллард указала инструментом на обгоревшую массу, над которой работала, — не имеет оружия, конечностей, глаз. Но я думаю, что некоторую часть мозга пламя пощадило. Может даже большую часть.

— Оно когда-нибудь еще сможет функционировать?

— Как сказать… Во всяком случае не так, как тебе хотелось бы.

— Тогда, может быть, нам следует бросить это дело?

— Не говори так. Я уже давно не получала подобного удовольствия. Ливия Морган была гением. Сначала я не могла себе представить, что делать с ее схемами, чтобы получилось единое целое. Но здесь же работы край непочатый; работы интересной, порой трудной.

— Фоб, мы делаем это не ради удовольствия. Можешь ты мне назвать причину, из-за которой нам стоит продолжать?

— Потому что я получаю результаты, коммандор. Я не могу восстановить ни одного из них, ни сейчас, ни когда-либо потом. Но дайте мне еще неделю в этой проклятой дыре, и я выдам вам полную информацию о том, как они работают. Она должна пригодиться, когда люди начнут исследования в окрестностях Периметра.

— То, что ты только что сказала — секретная информация.

— Великолепно. Каждый, занятый в этом деле, знает об этом. Почему, ты думаешь, я согласилась сюда приехать?

— Чтобы воспроизвести для меня подробную модель Создания. Чтобы она функционировала и была безопасной для находящихся рядом. Вот что я имел в виду, когда спрашивал тебя.

— Не имея необходимого материала, да? Черт тебя подери. Этого нельзя сделать. — Фоб подняла крошечную трубку-зонд, состоящую из пучков световодов. — Дай мне неделю, и если полоумные зомби вокруг не доберутся до меня, я приближусь к разгадке общей схемы этих Созданий. Это — единственное с сохранившим свои функции мозгом, и еще оно — одно из самых изощренных. Но подробностей не будет. Устроит это тебя?

— Придется удовлетвориться этим.

— Тогда убирайся и дай мне спокойно поработать.

Брейчис протянул руку и отобрал у Фоб Уиллард зонд.

— Я уйду. Но не сейчас. У нас с тобой назначена встреча.

— Почему, Лютер! Я думала, все это уже давно позади.

— Не это, Фоб. Намного интереснее, чем это. Мы собираемся на официальный обед: ты, я и служащие Свалки — все, даже самый последний полоумный зомби среди них. Я обещал. К ним годами никто не приезжает. Так что мы собираемся. И мы оба, ты и я, будем сидеть, улыбаться и делать вид, что нам это очень нравится.

— Прекрасно! Я не собираюсь находиться рядом с этими безмозглыми невежами.

— Посмотри на срок твоего предписания. Он истекает

сегодня. Хочешь остаться и играть в игры? Ты идешь с нами на обед.

— Шантаж!

— И ты улыбаешься, Фоб. Вот так. — Лютер Брейчис осклабился широко и отвратительно. — Ты можешь это сделать. Только представь себе, что ты — королева бала, облаченная в длинное платье, прекрасно выглядящая и танцующая…

— Ублюдок!

— …на моей могиле.

Глава 4

На Земле была одна единственная точка выхода Звена. Путешественники входили в Зал Связи в центре Цереры и сразу же «выплевывались» перемещающей системой в точке неподалеку от экватора Земли. Когда Мондрайн, Брейчис и Фламмарион покинули конечный пункт, они обнаружили, что находятся у подножия огромной полуразрушенной башни, вонзающейся своей вершиной в угрюмые облака тропического вечера.

Брейчис запрокинул голову, рассматривая серебристо-серую колонну, пока она не исчезла во мгле.

— Это еще что за чертовщина?

— Ты разве не узнаешь? — Мондрайн по какой-то причине пребывал в превосходном расположении духа. — Это нога старого Бинстока. Все между Землей и космосом поднималось и опускалось с его помощью на протяжении более двухсот лет.

Лютер Брейчис пристально посмотрел на древние, с нависающими задними частями, машины, гнездящиеся в своих ячейках вдоль стометрового нижнего бортика.

— Люди тоже? Если они ездили на этих штуках все время до синхронизации на земле звука и изображения, то первые космонавты были действительно мужественными. Но почему они до сих пор оставляют его возле Земли? Он, наверное, весит миллиард тонн и выглядит как бесполезный мертвый груз.

— Так и есть, но даже не предлагай людям здесь внизу избавиться от него. Они считают это драгоценной исторической реликвией, одним из их самых значительных памятников древности. — Мондрайн говорил небрежно, но в то же время пристально смотрел на запад, напрягая зрение, с застывшим на лице выражением ожидания. В нескольких сотнях метров впереди находился лес, и он смотрел на ветвистые кроны отдельных лиственных деревьев. Что-то приближалось… приближалось… сейчас.

Ревущий экваториальный бриз взъерошил их волосы и стал рвать на них одежду. Брейчису и Фламмариону забило дыхание, Фламмарион свирепо и дико озирался по сторонам.

— Повреждение плотины! Где… Где… — Он постепенно умолк.

Мондрайн наблюдал со спокойным удовлетворением.

— Успокойтесь вы оба. А вам, капитан Фламмарион, должно быть стыдно за себя. Вы говорили мне, что были на Земле раньше.

— Я был, сэр. Сэр, я думал…

— Я знаю, о чем вы думали. Но это не падение давления и не разрушение плотины. Это просто ветер — естественное движение воздуха. На Земле это происходит все время, поэтому вам лучше свыкнуться с ним до того, как местные жители начнут покатываться со смеху, глядя на вас.