Обеднённый уран. Рассказы и повесть
Шрифт:
— Вася, налей ему водки, — приказала Валентина.
Я проглотил стакан жидкости, почти и не заметив, но это простейшее средство очень скоро начало действовать. И дрожь унялась, и мышцы перенапряжённые стали понемногу расслабляться, так что я почувствовал во всем теле адскую боль — впрочем, ненадолго, второй стакан снял и эту проблему. Потянуло в сон, и мои добрые соседи, спасители мои, оставили меня, заботливо прикрыв простынкой. А я опять полетел. И где уж там летал пару-тройку часов, не ведаю.
Только вдруг подскочил на кровати, весь в поту, со
— А где она? Девчонка где?!
Почему, зачем? и что привиделось мне там, в иных пересечениях? Слава Богу, соседи не слышали. Валя и Вася прибежали с грядок, захлопотали. вот удивительно, чего я им так сдался?.. За окном уже снова было солнце, но уже закатное, с улицы тянуло дымом костра и жареным мясом.
— Где Илона? — спросил я нетерпеливо.
— Куда-то уехала. Любит на велике гонять, — сказал Василий. — Хорошее дело — польза организму. Растёт девка-то.
— Потом, потом, — Валя мотнула кудряшками. — Сегодня вам с ней уже не надо разговаривать. Сегодня мы все отдыхать будем.
— Ладно, — прохрипел я. Откашлялся. — Ладно.
— А что с тобой вообще случилось-то? — спросил некстати Василий, но был уязвлён жениным локтем в бок и больше уж не делал таких попыток. Видно, к вечеру, к ночи роли супругов начинали меняться, Лилит брала верх над Адамом.
Я с трудом вылез из дома, кутаясь в какую-то старую тряпку, уселся возле костра.
К вечеру посвежело. Отгремевшая гроза и дождь унесли нас своими обильными водами из середины лета обратно в конец весны. Но мне сейчас того и надо было — это ведь лучше, чем июльская духота и пыль. Я чувствовал себя неважно: старым, больным, беспомощным. Отвратительно. Или дальше водку пить, или прекращать всё это как можно быстрее.
Ни в чём, ни в чём на свете нету смысла!..
Мне показалось, я забыл что-то очень важное — то, что понял, вися над кромешной бездной, когда в глубине её распахнулся зелёный змеиный зрак. Тогда знал это что-то, а сейчас, после полена и водки, напрочь забыл. Память глиняная».
14. «Соседи готовили шашлык так целеустремлённо и трепетно, словно это же самое не случалось у них каждый вечер, а происходило впервые. Но к тому времени, когда мясо поспело, Васенька уже был бесчувствен и возлежал на кресле-качалке в любимой своей позе: ноги выше головы, руки разбросаны в стороны по всей веранде. Мы с Валентиной остались вдвоём. Девочка по-прежнему каталась неизвестно где.
И меня немного удивляло спокойствие Валентины. То она переживает за моральный облик дочери, привлекает к этому делу в качестве эксперта случайного заезжего доктора — то почему-то не стремится загнать девочку в постель в положенное время.
— Илоны долго нет, — сказал я, сидя на чурбачке возле костра: свергнутый император, по-прежнему кутался в какую-то драную тогу и следил за пляской огня на углях.
— Вы ешьте, ешьте, — сказала Валентина, подкладывая мясо мне на тарелку. — Пока горячее. Илона тут
— Вы не боитесь? Всё-таки скоро ночь.
— Нет, здесь хорошие мальчики, спокойные. Мы их видели, знаем.
Против воли я представил себе, что происходит после дискотеки в ближайших к деревенскому клубу кустах. Мальчики хорошие, спокойные. Их сразу несколько.
Мотнул головой и стал сосредоточенно пережёвывать кусок мяса с кетчупом. Моё-то какое дело. О другом думать надо: завтра пораньше убраться бы отсюда, пока все спят — чтоб никто не заметил. Это соседство затягивало меня. К тому же.
Я снова вспомнил о звере, живущем в бездонном озере. Да, ведь теперь я должен довести этот факт до сведения общественности. позвать сюда учёных: уфологов, парапсихологов. телевидение. Никто, конечно, не поверит, станут смотреть на меня как на ещё одного идиота, гоняющегося за зелёными человечками. Радужная перспектива, всю жизнь о том только и мечтал. Виденное мною собственными глазами — никого не убедит. Нужны факты, доказательства: фотографии, а лучше образцы чешуи, или чем там Он может быть покрыт.
Ну что, остается только сгонять на озеро. На вечернюю рыбалку. Пинцетик взять, пробирочку. фонарь у меня имеется, не зря же запасался. Авось удастся наскрести по берегам да на плоту какой-нибудь вонючей слизи. И быстренько её в лабораторию.
— Давайте, Боря, выпьем на брудершафт!
Тут только я заметил, что уже стемнело, а Валентина все ещё не одета — как была днём в этом своем почти отсутствующем купальнике, так и сейчас. Наклонилась плеснуть водки мне в стакан: груди качнулись заманчиво, выпукло в мерцающем свете костра; каждая — словно язык приличного колокола, в который звонить и звонить. Интересно, Васенька что же, каждый вечер?.. Экое тело пропадает зазря! Соскучилось по ласке, наверное.
Мы переплелись локтями, выпили, поцеловались влажно. Мне виден был только её правый глаз, блестевший жарко и пьяновато. Поцелуй перешёл стадию дружеской невинности, начался откровенный засос. И зрачок Валентины подернулся лёгкой сизой дымкой: катаракта страсти в начальной стадии.
— Ты, — сказал я ей.
— Ты, — сказала мне она. Оглянулась на веранду, откуда доносился мощный Васин храп. — Хочешь ещё?
Не составило абсолютно никакого труда догадаться, о чем она говорит. Я по-хозяйски запустил руку ей в лифчик.»
15. «Опустошённый, но в то же время полный сил и планов, я двигался к озеру, небрежно посвечивая на дорогу фонарём. Впрочем, лунища в небе круглая скалилась ещё ярче, ухмылялась злорадно. Иди, мол, иди, дружок.
Да плевал я на эти бледные ухмылки!
Я чувствовал себя прекрасно: только что женщина доставила мне удовольствие, и теперь вот, как положено настоящему мужику, я шёл на охоту. нет, на рыбалку. в общем, приключений искать. А может, мне суждено вступить в смертельную схватку с мировым злом — и выйти из неё, конечно же, победителем?