Объект закрытого доступа
Шрифт:
Вторым гостем Альхарова был невысокий, но чрезвычайно широкоплечий мужчина с квадратным подбородком и толстыми надбровными дугами. Когда-то сломанный и кривовато сросшийся нос придавал ему сходство с боксером. Он сидел в плетеном кресле с сигарой в зубах и задумчиво пускал дым.
Владлен Владленович тем временем перевернул шашлыки, держа их за витые ручки шампуров, и с удовлетворением оглядел сочные подрумянившиеся кусочки мяса.
— Рассолом их полей, а то сухими будут, — пробасил широкоплечий и выпустил
— Не учи отца отжиматься, — сердито ответил Альхаров; он терпеть не мог, когда ему мешали.
Руслан Гатиев усмехнулся, скептически цыкнул языком и сказал:
— Нет, не умеете вы, русские, шашлыки делать. В чем ты его вымачивал, Владлен?
— В рассоле, в чем еще?
— А какой у тебя рассол был?
— Обыкновенный, из уксуса.
— Вот. — Гатиев поднял палец, и тяжелый золотой перстень ярко блеснул на солнце. — А мясо нельзя поливать уксусом, потому что уксус убивает вкус и аромат мяса.
— Глупости, — парировал Альхаров. — Уксус подчеркивает вкус мяса. Рыцарь, скажи!
— Согласен, — кивнул басовитый с квадратным подбородком. — Без маринада мясо пресное.
— Э, что вы понимаете, а? — поморщился чеченец. — Мясо должно мариноваться в собственном соку, в перце и в луке. Только тогда у мяса будет вкус. А уксус его убивает.
— Ладно. Хватит о шашлыке. — Альхаров вытер руки полотенцем, аккуратно повесил его на крюк, затем отошел от мангала и уселся в кресло. — Вернемся к нашим баранам. К тем, которых мы будем «стричь» в театре. Прежде всего я хочу сказать, что дело мы задумали очень рискованное. Одна маленькая ошибка может погубить всю операцию.
Гатиев скривил лицо:
— Владлен, ты слишком многого боишься.
— Операция должна быть продумана до мельчайших подробностей, — не согласился Альхаров.
— Она и будет продумана, — пробасил человек с квадратным подбородком. — Если мы решим заняться театром, то продумаем все до мелочей. Ты же знаешь, Владлен, я никогда не берусь за дело, пока все не спланирую.
— Знаю, Рыцарь, знаю. В тебя-то я верю… — Альхаров сделал упор на последней фразе и стрельнул глазами в Гатиева.
Гатиев понял Альхарова с полуслова. По его темным губам скользнула усмешка.
— Зря ты это, Владлен. Я никогда не подставляю партнеров. Скорее сам подставлюсь. Это мой принцип.
«Ну да, конечно», — подумал Альхаров, но вслух ничего не сказал.
— Рыцарь, а ты как думаешь? — обратился он к человеку с квадратным подбородком.
— Я же сказал, идея мне нравится, — ответил тот. — Конечно, все это сильно смахивает на авантюру. Но, с другой стороны, «глаза боятся, а руки делают», так ведь? Власть не ожидает удара с этой стороны, и мы можем это использовать . Им и в голову не придет, что кто-то может на такое решиться. С их точки зрения, это просто бред. Я и
«И был недалек от истины», — хотел сказать Альхаров, но не успел.
— Рыцарь правильно говорит, — веско сказал Гатиев. — Менты охраняют метро и базары, но они не ждут, что мы придем в театр. Пока они защищают руки и ноги, мы ударим в самое сердце.
— Не знаю, не знаю… — пробормотал Альхаров.
Чеченец внимательно на него посмотрел и сказал:
— Знаешь что, Владлен, в последнее время ты стал слишком нерешительным. Что с тобой происходит? Уж не влюбился ли ты?
— Не говори чепухи, — нахмурился Владлен Владленович.
Гатиев плотоядно улыбнулся:
— Почему чепухи, э? Мужчина должен любить женщин. И чем чаще, тем лучше. Но он не должен терять из-за бабы голову, иначе… — он красноречиво развел руками.
— На что это ты намекаешь? — подозрительно сощурился Альхаров.
— Ни на что. Просто так говорю. Что ты сердишься, э? Закрутил роман — и молодец. Девка красивая — грудь, ноги, попа — все при ней. Я бы и сам голову потерял. А имя-то какое — Элеонора!
Альхаров побледнел.
— Я что-то не понял… — медленно, сквозь зубы проговорил он. — Ты что, следишь за мной, что ли?
— Зачем следить, э? Просто присматриваю. Ты ведь мне не чужой человек. Ты мне товарищ, а товарищи должны заботиться друг о друге, правильно я говорю? Я присматриваю за тобой, ты — за мной. Значит, оба мы под присмотром. Так, Рыцарь?
Человек с квадратным подбородком хмыкнул в ответ.
— Вот видишь, и Рыцарь согласен, — улыбнулся Гатиев. — И потом, Большой Брат присматривает за всеми нами. Ему не понравится, если мы провалим дело.
Альхаров смотрел на Гатиева, хрипло дыша и свирепо вращая глазами.
— Ты не обижайся, Владлен, — добродушно обратился к нему Гатиев. — Я ведь ничего против тебя или этой Элеоноры не имею. Но у нас с тобой общий… э-э… бизнес. А пока он общий, мы с тобой — как один человек с двумя головами. Поэтому мы должны знать друг о друге все. Что станет, если каждая голова будет жить своей жизнью? Все тело может порваться, да?
— Что ж ты теперь, со свечкой ко мне под одеяло полезешь? — прошипел Альхаров.
— Зачем мне твое одеяло? Спи спокойно, с кем хочешь и когда хочешь. Только лишнего не болтай. Красивая баба даже самого сильного мужчину может сделать слабым и болтливым. Вот и все, что я хотел сказать. Помни об этом, Владлен. Ну вот, я все сказал. Теперь можем вернуться к нашему делу.
— Давно пора, — кивнул Квадратный Подбородок. — Я уж думал, мне вас разнимать придется. Кстати, насчет женщин… — Он мило улыбнулся чеченцу: — Вчера вечером в Марьиной Роще какой-то чеченец пытался зарезать проститутку и ее сутенера. Ты случайно не знаешь, кто это мог быть?