Оберег для царевича
Шрифт:
– А тебя не смущает такое внимание? Ты к нему привык? – спросила Олеся.
– Нет, не привык. Но эти люди смотрят без злобы, мы для них просто развлечение. Им теперь будет что обсудить, о чём посудачить с соседями.
– А бывает, что и со злобой смотрят? – выдохнула девушка, поглядывая в окошко.
– Нет, ты не бойся. На тебя все будут смотреть только с восхищением, красавица моя.
Поехали дальше. Скрытая от посторонних глаз в темноте кареты, девушка немного успокоилась. Она прижалась к любимому и задремала под мерное покачивание и стук колёс.
В
В центре этого сборища стоял маленький мальчик. Худенький, как тростиночка, с тонкими ручонками, торчащими из рукавов богато украшенной рубахи, он выглядел таким одиноким и несчастным, что даже каменное сердце не могло остаться равнодушным и не пожалеть его.
Но вот странность: людям, собравшимся вокруг, было его совсем не жалко. Наоборот, они с весёлой злостью глазели на него, смеялись и показывали пальцами. Ближе всех стоял белокурый подросток, полный, со смазливым холёным лицом. Он кричал что-то, хохотал, и все остальные вторили ему, заливаясь льстивым смехом.
Мальчик стоял с опущенной вниз головой. Русые кудри падали ему на тонкое личико. Неожиданно он выпрямил спину, поднял вверх голову и бесстрашно посмотрел на своих обидчиков.
Белокурый заводила взглянул ему в лицо и отшатнулся. Но смятение его длилось недолго, он быстро взял себя в руки и с натяжкой захохотал снова.
Олеся подошла вплотную к ребёнку, стоящему в центре, и опустилась на колени, чтобы её лицо оказалось на уровне с его. Она увидела, что на бледном детском личике застыло выражение холодной решимости, а рот скривился в однобокой ухмылке. Глаза, серые как сталь, ещё блестели от недавних слёз, но смотрели твёрдо, выдавая несокрушимую внутреннюю силу. А однобокая ухмылка так резко контрастировала с нежными чертами лица, что вызывала невольный испуг у тех, кто бросал на него взгляд.
Девушка вздрогнула и проснулась. Сердце её колотилось, как бешенное, в глазах стояли слёзы. Она посмотрела на своего избранника и увидела на повзрослевшем лице всё такое же выражение холодной решимости и однобокую ухмылку. Он ехал на встречу со своими мучителями.
Глава 23
Город встретил их холодным ветром и мелким дождём. На улицах было грязно и безлюдно. Пахло дымом, раскисшей дорогой и дешёвой едой.
Дворец стоял в самом центре города, огромный и мрачный. Окутанный вечерним сумраком, он возвышался над остальными строениями. Несмотря на то, что он был построен из белого камня, в этот вечер дворец казался на удивление тёмным и негостеприимным.
Карета подкатила к парадному входу и остановилась. Борислав помог выбраться наружу своей спутнице и, держа под руку, повёл к мраморным ступеням. Капли дождя срывались с неба, летели в лицо, кололи щёки, как острые иголки.
Массивная дубовая дверь распахнулась
– Идёмте, царевич Борислав, для вас приготовлены покои, – обратился к нему один из них, приглашая отправиться за собой.
Парень повёл свою невесту в указанном направлении. Они шли по длинному освещённому множеством свечей коридору. Стены его, украшенные золочёной росписью, тянулись вверх на значительную высоту. Потолок, сходящийся сверху полукруглыми арками, тонул во мраке.
Девушка шла следом за любимым. Она была ни жива, ни мертва. Она боялась дышать, сердце её стучало как бешеное. Вцепившись в руку жениха, она с трудом заставляла себя двигаться вперёд. Ещё бы! Бедняжка никогда в жизни не бывала в столь огромном и богатом помещении. Да и встреча с царём пугала её до ужаса.
Пройдя через множество коридоров, они подошли к резной деревянной двери.
– Вам, царевич, эти покои приготовили, а для невесты вот соседние, я провожу, – сказал слуга.
– Моя невеста будет жить со мной. Слишком она у меня красивая, как бы не увели до свадьбы, – сказал Борислав.
По его голосу было непонятно, шутит он или нет. Олеся бросила на него благодарный взгляд. Ей очень не хотелось оставаться одной в этом мрачном месте. Она сомневалась в том, что это прилично – ночевать с тем, кто ещё не муж, но это волновало её гораздо меньше.
Слуга распахнул дверь в покои и застыл рядом, приглашая войти. Лицо его, совершенно безучастное, было обращено в их сторону. Девушка почему-то сразу обратила внимание на его глаза, они как будто бы жили своей собственной жизнью. И беспокойно сверкали на застывшем, как маска, лице, выдавая волнение.
Борислав пропустил Олесю вперёд, но не успела она сделать и шагу, как прямо у неё перед носом рухнуло на пол что-то тяжёлое. От испуга девушка вскрикнула и подскочила на месте.
Парень резко дёрнул её обратно, выступив вперёд и заслонив своей спиной. Олеся вцепилась в плечо жениха, руки у неё тряслись. С расширившимися от ужаса глазами она уставилась на предмет, который за малым не размозжил ей голову.
На полу лежал железный светильник, который видимо до этого висел на стене прямо над дверью. Массивная вещь представляла собой большой увесистый круг, украшенный золочёной резьбой и ковкой, с серебряными отделениями для свечей.
Слуга побледнел и с выпученными глазами смотрел на светильник. Губы его беззвучно шевелились. Он силился что-то сказать, но у него ничего не получалось.
– Я побегу… Позову, чтоб убрали… – наконец, заикаясь, смог пролепетать он и быстро скрылся из виду.
Борислав повернулся к девушке, и та увидела, что лицо его, и без того бледное, сейчас выглядит просто серым. Он заглянул за дверь и обвёл комнату настороженным взглядом. На первый взгляд всё было в порядке и их не подстерегали никакие опасности. После этого он вошёл внутрь. Олеся следовала за ним, не отставая ни на шаг.