Оберег Святого Лазаря
Шрифт:
Я покачала головой:
– Не только! Вам надо с Сашей Ремизовой поговорить. Она все подробно расскажет. Насколько я поняла из ее слов, Лазарь последние годы своей жизни провел на Кипре. А у отца Саши и Эдика на Кипре имеется роскошная вилла. В Ларнаке дети жили – это тот город, где есть церковь Святого Лазаря. Саша говорит, что при помощи этого предмета ожила ее собака. Пес умер от старости – но оберег непонятным образом оживил его. Собака, кстати, сейчас находится в Москве! Саша забрала своего пса с Кипра.
– Собаку подснимем для сюжета. С Сашей
Вдохновленный, продюсер куда-то убегает, оставив свою еду практически нетронутой.
Глядя ему вслед, муж крутит пальцем у виска и кривляется:
– Высокоморальные уроды, недоделанные морализаторы! Полностью с тобой согласен – обстановка на телевидении еще похуже, чем в нашем морге. Тут полно сумасшедших. И никаких этических рамок не существует в принципе. Наоборот: наверное, если в человеке случайно остается что-то человеческое, его тут гнобят со страшной силой.
Согласно киваю Лёниным рассуждениям и…
– Кстати, знаешь что. Забыл тебе рассказать. Пока ты тут за столиком сидела, а я за кофе бегал, мне такой странный разговор удалось невольно подслушать. Оператор ваш, Дима, что ли? Высокий такой симпатичный парень.
– Дима, ага. Дима Ванин. С кем он говорил?
Муж пожимает плечами:
– Я не знаю, это был телефонный разговор. И по имени к собеседнику оператор не обращался. Но ты знаешь – он предоставлял полную информацию о том, как кто из экстрасенсов проходил задания. Рассказывал, что Гинтаре правильно разобралась со всеми парами отцов и детей; что у некоторых экстрасенсов получилось дать только часть правильных ответов, а у некоторых не получилось вообще. Про Козлову он вообще не упоминал – хотя она тоже ведь не ошиблась ни разу.
– Ну, Козлова – это особый случай, и оператор, возможно, в курсе всех этих подробностей. А вот то, что он кому-то сливает инфу о прохождении заданий, причем так быстро сливает… Это интересно! Наверное, кто-то очень интересуется тем, что происходит на съемках «Ясновидящих».
– Может, конкуренты?
– Может быть. Правда, не факт, что их можно легко вычислить. Судя по тому, что я успела узнать и увидеть, телевидение – это настоящий серпентарий, все готовы разорвать друг друга на кусочки и сказать, что так и было. Слишком много интересов пересекается в одном месте…
Тоска наваливается внезапно; такая глухая, всеобъемлющая – просто караул.
Мне, кажется, никогда из нее не выплыть. Я захлебнусь, утону, исчезну среди
Еду на свидание к Денису (мы, кажется, к взаимному облегчению, договорились встретиться с ним в кофейне на Старом Арбате) и просто вся исхожу слезами-соплями.
Почему-то вдруг все забылось: моя любовь к мужу, жуткий приворот. То есть нет, я, конечно, в глубине души помню об этом – только это все стало совершенно не важно.
Думаю лишь о том, что у нашего романа с Денисом нет никаких перспектив. И от этого так горько!
У нас многого не случится.
Мы никогда не будем, взявшись за руки, гулять по расцветающему лету или увядающей осени.
Не будет губ, распухших от поцелуев.
Не замирает сердце, не сбивается дыхание.
Ничего нет, все кончено.
Та сумасшедшая ночь, когда я вела себя так, как не вела никогда в жизни, больше никогда не повторится.
Какая же я была глупая! В те моменты, когда мои ладони еще хранили сладкий запах его кожи, я упрекала себя за то, что не смогла противостоять страсти, – а ведь это, возможно, были самые счастливые минуты в моей жизни.
Да, я все еще красива.
Но я не становлюсь моложе.
Сколько мне еще отпущено вот таких восхищенных мужских взглядов?
Конечно, я сама предложила Денису встретиться в кафе. От греха подальше – больше никаких его машин, квартир и уединенных местечек. Там слишком легко разгореться безумному пламени из пробегающих между нами искр.
Мне показалось, он обрадовался – но не встрече со мной, не возможности получить назад свою записную книжку.
Он был рад именно тому, что мы увидимся в людном месте…
Парень тоже жалеет о случившемся? Он собирается мне сказать, что все кончено?
Вообще-то я намеревалась ему высказать то же самое: наш секс был большой ошибкой.
Но хрипловатый голос Дениса неожиданно прорвал во мне плотину нежности.
Запустить пальцы в темно-русые волосы, выпить его губы, любоваться тенью ресниц на смуглой щеке, дразнить, возбуждать…
Всего этого не случится.
Всего этого я, несмотря на все доводы рассудка и укоры совести, отчаянно хочу…
Увидев припаркованный на стоянке возле метро красный «Nissan Juke», сразу чувствую: мои щеки приобретают аналогичный оттенок. Какое счастье, что «жучок» не может прокомментировать все то, что недавно происходило на заднем сиденье!
В принципе, машина Дениса – не самых больших габаритов, мой «тушкан» явно попросторнее будет.
Но нам в ней не было тесно. Наверное, не было. Я плохо помню происходившее между нами безумие…
Паркуюсь недалеко от автомобиля Муратова, спускаюсь в подземный переход.
Быстрее, вперед! Мимо художников, рисующих туристов, мимо мошенников, продающих корочки дипломов и удостоверений, – прямо на Старый Арбат.
Люблю его туристическую неторопливость.
В этом уличном пространстве мало Москвы, оно напоминает мне родной Питер. Только воздух тут другой – не сырой, горьковато-дымный.