Оберег Святого Лазаря
Шрифт:
Но Сергей оказался таким же говнюком, как и Макс.
Как будто бы брат родной, честное слово! И по мужской части слаб, и несчастных двести баксов ему на штраф жалко, и в ресторан нормальный его не затащить, все подешевле что выбирает, типа пиццерий занюханных… Да еще баб у этого Кононова было – как грязи. А он все новых ищет! Так и рыскает!
Блин, лучше бы виагры купил, честное слово…
Неудачи с последними партнерами здорово выбили Катю из колеи.
С Сергеем вообще даже не роман вышел – так, бюджетный перепихон на скорую руку. Только закончились кастинги для участников –
Она согласилась:
– Да, ты прав, так будет лучше.
А про себя подумала, что в задницу надо посылать таких друзей – поимели девушку и даже подарка не сделали.
Иногда отчаяние накатывало такое – хоть в петлю лезь. Вот просто прямо так и казалось – надо с крыши высотки вниз сигануть, под поезд в метро броситься. Потому что нет больше сил никаких – терпеть, все время искать, снова и снова обжигаться, бояться нищеты и одиночества.
А порой хотелось убить отца.
Убить, получить его немереное баблище да и зажить в свое удовольствие.
Но только ведь счастливого финала не будет. Менты в два счета на чистую воду выведут, им даже делать ничего не придется – просто колеса заберут, и сразу захочется пооткровенничать.
Колеса, конечно, не герыч. Ломает не так сильно, на внешность не влияют, мозг вроде не разжижается. Но без них реально начинает колбасить.
Нет, убивать отца нельзя. Надо сначала решить вопрос с наркотой, а потом уже об устранении папашки думать.
Но как тут завяжешь, когда столько стрессов: и мужики бросают, и ГИБДД штрафует, и проект намечается не самый простой, с этими всеми колдуньями и экстрасенсами…
Даже смотреть на участников проекта «Ясновидящие» Кате поначалу было боязно.
А вдруг порчу наведут или сглазят! У них, наверное, столько силищи… Да им человека уничтожить – что пылинку смахнуть.
Только один экстрасенс казался не страшным. А очень даже симпатичным и каким-то… добрым, что ли.
Упакован Денис Муратов был, конечно, так себе – ездил на дешевом, хотя и новом, «Nissan Juke», часы его не больше полутора тысяч баксов стоили. Но красавчик – глаз не отвести!
«В конце концов, один раз можно себе позволить и просто секс с красивым самцом, – решила Катя, доставая из сумочки свою розовую визитку с белым тиснением. – По крайней мере, хоть удовольствие в постели получу, раз уж денежных папиков поблизости нет».
Денис Муратов визитку взял, но сразу же дал понять: он не свободен, у него есть девушка.
Катя растерялась. В голове пронеслось: «Так я же его не в загс зову. Что нам мешает после работы заехать ко мне и просто расслабиться?»
Потом внутри все запекло от жгучей зависти.
Какой должна быть женщина, чтобы ради нее отказались от секса с известной гламурной красавицей?..
Через день Катя получила ответ на свой вопрос.
Девушка Дениса Юля оказалась серой мышью с некрашеными тусклыми волосами, стянутыми в хвост, без грамма косметики на лице. Одета она была в джинсы и майку американской фирмы, престижной разве что во времена совка.
Катя смотрела на нее, воркующую с Денисом в закутке «останкинского коридора», и никак не могла понять, что именно в этой мышке могло быть лучше ее идеального
В тот вечер, чтобы забыться, она поехала в ночной клуб и сняла там сразу двух молодых кобельков, которые всю ночь развлекали ее совсем не разговорами.
Утром Катя быстро выставила парней за дверь, а потом немного всплакнула – но совсем чуть-чуть, потому что к обеду намечались съемки, а записываться с опухшими глазами – это не дело.
Настроение было отвратительным.
Таблетки почему-то действовали плохо.
Хотелось побыть одной, напиться в хлам.
И тут одна из сумасшедших теток-экстрасенсш вздумала поучить жизни.
Чего она только не говорила!
Гнала какую-то пургу про ее отношения с Максом и Сергеем, про то, что секс до брака – это грязь и что надо думать о спасении души, а не о деньгах.
«Да я просто убью ее».
Собственная мысль сначала удивила Катю.
А потом она поняла: а ведь и правда убьет.
Убьет легко и непринужденно.
И даже несложно придумать, как именно все провернуть.
Папашка завернут на цветах.
Они в его доме на Рублевке повсюду – в холле и гостиной, на всех подоконниках; естественно, и зимний сад устроен просто огромный.
Больше всего отец трясется над бонсаями и японскими орхидеями. Та еще гадость, японские орхидеи – сами маленькие, цветочки – как козявочки. Правда, пахнут вкусно. Те огромные орхидейные ветки, которые мужчины иногда Кате дарили, – они не пахли, хотя могли по полтора месяца не вянуть и были такими красивыми – глаз не отвести. Папины мелкие «комары», как правило, источали дивный лимонно-ванильный аромат. И, конечно, они впечатляли своей стоимостью. Цена некоторых «крокозябр», напоминающих перекрещенные еловые веточки размером максимум 10 сантиметров, приближалась к двум тысячам долларов.
Отец трясся над своими растениями, как над малыми детьми.
Для ухода за цветами к нему два раза в неделю приезжали специальные сотрудники какой-то флористической конторы, занимавшиеся поливом и внесением удобрений. Некоторые препараты, которыми они пользовались, явно были опасными. Папин йорк Филя, жрущий все подряд, однажды стащил какой-то флакон, разгрыз его – и умер.
Надо просто взять этой отравы, долить ее в стакан вредной экстрасенсши.
И все будет очень хорошо…
«В конце концов, мне надоело, что меня все обижают и унижают, – думала Катя, оглядываясь по сторонам. Вечеринка только начиналась, народ активно общался, а на нее, укрывшуюся в закутке за декорацией, никто не обращал внимания. – Издеваются, учат жизни… Надоело!»
Она казалась себе такой смелой, равнодушной, уставшей от жизни. И вместе с тем – сильной, решительной, всемогущей…
Когда Мариам, сделав пару глотков, упала, Катя словно бы очнулась.
«Я убила ее! Я это сделала! Но почему? Как в тумане все… Надо завязывать с наркотой. Если меня не поймают, клянусь – обязательно завяжу, – метались лихорадочные мысли, пока она дрожащими руками доставала горсть таблеток, предусмотрительно пересыпанных в пузырек из-под валерьянки. – Да нет, никто меня не заподозрит. У меня совершенно нет мотива. Вот если бы я траванула папашку – это было бы совсем другое дело…»