Оберегая Коннора
Шрифт:
Гарри откинулся на сиденье и позволил беседе идти своим чередом, наблюдая из-под полуприкрытых век, как его брат отвечал, поначалу немного пугливо, а затем все более доверительно и открыто, заметив, насколько Рон очарован его присутствием. У Коннора было не так много знакомых детей его возраста, не больше чем у Гарри. Слишком опасно было навещать их, пока сохраняется шанс, что Волдеморт вернется. И это была одна из многих причин, почему Гарри был рад тому, что они едут в Хогвартс. У Коннора будет много друзей. И не все из них будут детьми Пожирателей Смерти, подосланными, чтобы шпионить за ним. Хотя Гарри считал, что таких будет достаточно много, особенно если
Дверь купе снова резко открылась, и там оказался еще один мальчик. Гарри насторожился. Этот волшебник был светловолосым, со скучающим выражением на лице, так часто практикуемым в чистокровных семьях, с двумя громилами за спиной, стоящих с видом домовых эльфов. Он посмотрел на Уизли и усмехнулся, и рука Гарри сама собой метнулась к палочке.
– Ты – Мальчик-Который-Выжил, - сказал он Коннору. – Не так ли? – вопрос был задан манерным тоном, растягивающим слова, что совершенно очевидно было сделано намеренно.
Коннор настороженно кивнул. Гарри послал брату многозначительный взгляд. Гарри еще не знал наверняка, кто перед ним, но у него имелись на этот счет догадки. Однако Коннор, живший до этого момента в изоляции от внешнего мира, невзлюбил этого мальчика из принципа. Хороший знак, говорящий о чистоте его сердца.
– Меня зовут Драко Малфой, - сказал мальчик и протянул Коннору руку, как будто и в самом деле рассчитывал, что тот её пожмет.
Гарри встал, приготовившись произнести проклятье. Люциус Малфой состоял в ближнем кругу Волдеморта, а после его падения, по неясным причинам избежал Азкабана. Из всех детей, поступающих в Хогвартс в этом году, его сына Гарри выбрал бы как единственного, кто способен попытаться убить Коннора.
Малфой окинул Гарри странным взглядом и рассмеялся:
– А это кто такой? Еще один, ищущий твоего расположения, Поттер, как и Уизли?
«Вот этот момент»,- подумал Гарри, замечая, как в глазах Коннора зажегся знакомый огонек, - «он только что упустил свой шанс».
– Это – мой брат Гарри, - сказал Коннор, вставая рядом с братом. Он был немного выше, чем казался, и когда он повернулся к Малфою, стало понятно, каким он станет мужчиной. Гарри почти перестал дышать от восхищения. Если сегодня Коннору придется потерять часть своей невинности, он сделает это во имя благородного дела.
– А это - Рон Уизли, мой друг. Которым тебе никогда не стать, так что не оскорбляй тех, кто лучше тебя.
Малфой на мгновение застыл с широко распахнутыми глазами. Гарри, посмотрел на него, недоумевая.
А затем он понял. Оказалось, Малфой тоже был всего лишь ребенком, на свой лад. Он пришел в их купе, как он всюду привык заходить, хвастаясь и манерно растягивая слова, предполагая, что Коннор примет его, как делали все остальные. Малфои вероятно растили своего наследника в кругу других чистокровных, ухоженных своими родителями до совершенства статуй, преклоняющихся перед богатством и силой – какими были и родители Малфоя.
И почему Мальчик-Который-Выжил должен отличаться от детей, которых Драко знал всю свою жизнь?
Гарри вздохнул, чувствуя странную жалость к мальчику, и убрал руку с палочки. И тут он услышал, как Коннор хихикнул.
– Не то,
– Коннор! – вскричал Гарри в шоке. Защищать невиновных – это одно. Но бросаться детскими оскорблениями - совершенно другое. Чистокровные - часть волшебного мира, и Коннор должен быть выше глупой мести, которую Гарри скорее ожидал встретить от такого как Драко. Боль все еще была видна на лице Малфоя: он был слишком напуган, чтобы скрыть ее. Если бы Коннор смягчил свой жгучий упрек правильными словами, то возможно он был бы на верном пути в приобретении ценного союзника. Но слова были не правильными, поэтому единственное к чему они привели, это рассмешили Рона.
А так же к тому, что выражение боли на лице Малфоя постепенно исчезло. Он расправил плечи, и волшебники за его спиной выглядели готовыми выполнить его приказы. Но Малфой всего лишь свирепо склонился нос к носу с Коннором и проговорил:
– Я должен был быть готов к тому, что если у кого-то мать – грязнокровка, он не будет обладать даже понятием надлежащих манер, - и вышел за дверь.
Коннор вскрикнул, а Рон произнес:
– Это было грубо, дружище. То, что он сказал о твоей маме…
Гарри вышел за дверь вслед за Малфоем. То, что сказал Малфой, было оскорбительно, но Коннор сам спровоцировал его. Гарри знал правила магического этикета от отца и Сириуса, поскольку оба были чистокровными. Малфой заслуживал извинений.
_______________________________________________________________
Покинув купе, Драко потер лоб. Он почувствовал головную боль через пять секунд после того, как оказался внутри. Она всегда появлялась у него рядом с невероятно сильным волшебником. Магия Поттера гудела и пела вокруг него, наполняя воздух легко звенящей вибрацией, которую Драко мог чувствовать, как и каждый, надлежащим образом подготовленый Малфой. Это причинило ему сильную головную боль. «Очевидно», сделал вывод Драко, - « я должен возвести более жесткие ментальные щиты, как только попаду в Хогвартс». Он должен был сделать это в любом случае, находясь среди такого числа магов, но он предпочел обвинить в своей головной боли Поттера.
– Малфой!
Драко оглянулся через плечо и вытаращил глаза. Позади него стояли несколько волшебников, и среди них тот, о котором Поттер заявил, что он его брат. Он был таким тихим, что Драко едва заметил его, оскорбив на пару с Уизли, главным образом в силу привычки. У него были черные волосы, еще более взъерошенные, чем у Поттера, и зеленые глаза за уродливыми очками.
И это он заставлял воздух петь вокруг себя.
Драко прищурил глаза, напряженно всматриваясь в него. Потом снова. И снова.
– Это что, какой-то чертов трюк? – прорычал он, делая шаг к Гарри, так кажется, его зовут.
Вообще-то ему не стоило так грубо выражаться, но он и не собирался терпеть оскорблений или обмана. Его отец понял бы его.
– Ты – Мальчик-Который-Выжил, верно?
Гарри моргнул.
– Что?
При этом он не выглядел смущенным тем, что его обман раскрыт. Магия вокруг него напряглась и сжалась подобно острому наконечнику стрелы, нацеленному прямо на Малфоя.