Обещание горца

Хауэлл Ханна

Гризелла поставила Бетию на ноги и начала одевать ее.

– Ты очаровательна.

– Просто ты моя подруга. Ты смотришь на меня не так, как остальные. У меня разноцветные глаза, волосы ни рыжие, ни светлые, а сама я такая невысокая и худенькая, что, кажется, Создатель забыл доделать меня.

– Этого оказалось достаточно, чтобы зажечь пожар в крови господина, или не ты носишь сейчас его ребенка? – Гризелла усмехнулась, глядя на смущенное лицо Бетии. – Милая, я понимаю, что тебе не хочется этого слышать, но пора уже трезво взглянуть на

вещи. Ты позволила родителям внушить тебе, что недостаточно хороша. Я не говорю, что они делали это намеренно. Пора перестать смотреть на себя их глазами, ты же понимаешь теперь, что они собой представляют. Твой муж видит тебя другой. Нет, он видит девушку, которую хочет так сильно, что готов в любую минуту тащить в кусты.

– Он не слишком часто себе такое позволяет. – Бетия улыбнулась и вздохнула, когда Гризелла покатилась со смеху. – Я понимаю, меня растили не так, как положено. Они были не правы, превратив меня в тень Сорчи. Но понимание этого не делает меня красавицей. Это значит лишь то, что я не так плоха, как им казалось.

– Девочка, ты красивее Сорчи и всегда была. Не перебивай меня. Я не имею в виду черты лица или фигуру, хотя они тоже хороши. Я говорю о душе. Никто не последовал за Сорчей, когда она уехала из Данби, не так ли? Но почти две дюжины людей последовали за тобой. Боуэн и мой Питер удобно устроились в Данби, но снялись с насиженного места, когда ты покинула замок. Если бы Уоллес не был наследником твоего отца, он бы тоже поселился здесь. Да он и так бывает здесь чаще, чем дома. Как бы прекрасна Сорча ни была, ей не были преданы так, как тебе.

– Но люди любили ее.

– Люди любили смотреть на нее, как на картинку. Но кто, кроме Роберта или твоих глупых родителей, хорошо ее знал и любил? Назови хоть одного. Не можешь? То-то же. Только не говори, что ты.

Бетия и правда не смогла никого вспомнить, и это расстроило ее.

– Не думаю, что это была ее вина.

– Нет, просто ее воспитывали красивой куклой. Родители холили ее красоту, но не воспитывали ее душу. Никто не учил ее заботиться о ком-то, кроме себя.

– Думаю, она любила Роберта. И Джеймса.

– Любила, как могла. Но подумай, кого позвала Сорча, когда поняла наконец, что ее сын в опасности? Ни родителей, как следовало ожидать, ни одного из рыцарей, поклонявшихся ей. Нет, она позвала тебя. Сорча понимала, что ты, о кого она всегда вытирала ноги, единственная, кому можно доверить заботу о ребенке. Перед смертью она поняла, какая ты. Почему же ты думаешь, что твой муж этого не понимает?

– Я сейчас заплачу.

– Милая, ты носишь ребенка. Все, что угодно, может довести тебя до слез.

– Такты считаешь, Эрик может любить меня?

– Вряд ли мои слова смогут убедить тебя. Ты так долго верила в свою никчемность. Но мне кажется, любит. Не забывай, как он переживал, когда тебя ранили, и ты лежала при смерти. Он тебя очень любит. Так что, когда будешь рассказывать о ребенке, не забудь упомянуть и о своих чувствах.

– Нелегко

раскрыть перед мужчиной сердце, если даже не знаешь, нужно ли ему твое признание. – Бетия вздохнула. – Я боюсь и думать о том, как буду жить, если скажу ему, как сильно люблю, а он ответит что-то вроде «спасибо».

– Думаю, он скажет гораздо больше.

Все еще размышляя над словами Гризеллы, Бетия вышла из комнаты и отправилась искать Эрика. От нерешительности и страха у нее подкашивались ноги, и она сердилась на себя за это. Она не хотела быть трусишкой.

Возле конюшни Бетия увидела Боуэна. Он чинил сбрую.

– Ты не видел Эрика? – спросила она, подойдя поближе.

– Он снова поехал в деревню. Здесь многое нужно восстанавливать, – ответил Боуэн и покачал головой. – Эти Битоны совсем не следили за землей.

– Да. Люди все еще настороже, но, кажется, они рады, что у них новый хозяин.

– Они понимают, что Эрик – хороший человек. – Боуэн посмотрел на живот Бетии. – Когда ты скажешь ему о ребенке?

– Ты знаешь? – Бетия ошеломленно уставилась на него.

– Милая, я вырос в большой семье, и у меня своих пятеро. У тебя взгляд как у беременной.

– Но Эрик же не замечает!

– Ты умело это скрываешь.

Бетия вздохнула:

– Он такой красивый!

Боуэн рассмеялся и кивнул:

– И это расстраивает тебя?

– Немного. Как ты думаешь, он любит меня? – вдруг спросила она и покраснела под недовольным взглядом Боуэна.

– Вот уж не думал, что ты такая дурочка! Он же женился на тебе!

– Его вынудили.

– Я убрал меч раньше, чем вы произнесли обеты. У него была возможность уклониться. – Он кивнул донельзя удивленной Бетии. – Я не хотел, чтобы ты вышла замуж за человека, который будет обижать тебя. Я спросил, действительно ли он хочет на тебе жениться, и Эрик ответил «да». Я предоставил ему возможность сбежать. Он остался.

Когда Эрик вернулся из деревни, Бетия еще размышляла над тем, что узнала. Эрик рассказал ей о своих планах по дороге в детскую, и было видно, что его действительно интересует ее мнение. Бетия вспомнила, что он всегда относился к ней как к равной. Девушка привыкла к такому обращению, общаясь с Боуэном, Питером и Уоллесом, но Эрик не был ни простым воином, ни кузеном. Ее муж был рожден, чтобы стать лордом, и воспитание получил соответствующее. Было удивительно, что он разговаривает с ней на равных.

Глядя, как Эрик возится с Джеймсом, Бетия перестала сомневаться в его чувствах к будущему ребенку. Эрик любит детей, он воспитывает Джеймса как родного. Она понимала это с самого начала, но сомнения в собственной состоятельности заставили ее позабыть об этом. Весть о том, что скоро они станут родителями, определенно обрадует Эрика. Девушка не сомневалась, что он полюбит ее немного, если она родит ему сына или дочь. «Особенно, – подумала она, и тепло разлилось по ее телу, – если малыш будет похож на отца».