Обещание горца

Хауэлл Ханна

Бетия покрыла его поцелуями. Она чувствовала, что Эрик затеял игру, что его сопротивление притворно, но с удовольствием присоединилась. Девушка опрокинула его на спину и оседлала. Бетия понимала, что Эрик может вырваться из ее объятий, если захочет, но он не хотел.

– Со мной много чего приключилось, пока я ношу ребенка, – сказала Бетия, целуя его широкую грудь и плоский живот, – но малыш жив и здоров. Теперь ничто не помешает ему расти до тех пор, пока не придет время появиться на свет.

– Ты едва не потеряла ребенка, когда лежала, раненная, в лихорадке. –

Голос Эрика дрогнул от ужаса при мысли, что могло произойти. Если бы Бетия потеряла малыша, горе убило бы ее.

– Уже все позади, Эрик! Мы живы-здоровы! Даже тошнота, и та прошла.

Эрик хотел спросить жену, почему она так долго не рассказывала ему о ребенке, но тут ее язык легонько коснулся средоточия его желания. Все мысли тотчас вылетели из его головы. Эрик застонал, страсть переполняла его. Не в силах сдерживаться более, он проник в ее влажные глубины.

Бетия выкрикнула любимое имя, достигнув вершины наслаждения. Эрик эхом последовал за ней. Дрожа от пережитого восторга, девушка покрывала его лицо поцелуями.

– Я люблю тебя, Эрик Мюррей.

Эрик сжал ее в объятиях, поднял и заглянул в глаза.

– Что ты сказала?

Мгновение Бетия наблюдала за ним. Эрик не отрываясь смотрел на нее. Удивительно, в его глазах светились неуверенность и отчаянная надежда.

– Я люблю тебя, Эрик!

Эрик крепче прижал ее к себе. Рассмеялся и перевернул Бетию так, что она оказалась под ним. Дрожащей рукой он очертил контуры прелестного личика. Буря чувств захлестнула его. Радость при мысли, что он станет отцом, не шла ни в какое сравнение со счастьем слышать три простеньких, в сущности, слова.

– Когда ты поняла это, милая? Сегодня? Ты поэтому не сводила с меня глаз весь день?

– Нет, сегодня я просто избавилась от сомнений. Мое сердце давно принадлежало тебе. Я понимала, что люблю тебя не только за красоту, но, осознав ужасную правду о родителях, я начала бояться, что яблочко от яблоньки недалеко укатилось. – Бетия обвела взглядом любимое лицо. – О, я обожаю твою красоту, но я наконец поняла, что полюбила тебя самого, а вовсе не твою внешность. Красота может исчезнуть после очередной битвы, но, хоть это и опечалит меня, я поняла, что все равно буду любить тебя. Я осознала, что влюбилась, когда ты лежал в лихорадке после купания в реке. Тогда я поняла, что не переживу, если ты покинешь меня, – улыбнулась Бетия.

– Почему ты раньше не сказала, что любишь? – Эрик нежно поцеловал ее.

– Я не была уверена, что ты примешь мои чувства.

– Глупенькая! – ласково прошептал Эрик.

– Знаю. Ты был прав, иногда твоя красота пугала меня. Я мучительно пыталась понять, зачем такому красавцу понадобилась серая мышка вроде меня.

– Потому что этот красавец любит тебя!

Бетия на мгновение лишилась дара речи. Свершилось все, о чем она мечтала. Всхлипнув, она прильнула к Эрику. Слезы счастья струились по ее щекам.

– А ты когда это понял? – спросила Бетия, после того как Эрик поцелуями осушил ее слезы.

– Думаю, я знал это уже давно, но признался самому себе, только когда испугался

за твою жизнь.

– Ты ничего такого не говорил.

– Милая, я боялся. Боялся, что ты не поверишь мне. К тому же переживал, что тебе не по нраву моя погоня за наследством. – Эрик поцеловал пальчики, пытающиеся не дать ему договорить.

– Это беспокоило меня, но я никогда не считала тебя похожим ни на Уильяма, ни на сэра Грэма.

– Вскоре я понял, что ты не осуждаешь меня. То, как ты встречала меня после боя, сказало мне, что ты не сомневаешься в моем праве на наследство. Но я – трус, любимая. Я не был уверен в твоих чувствах и боялся обнажить душу. Я…

– Ты боялся, что в ответ получишь только недоверие или вежливую благодарность. И хотя мне больно это признавать, так бы и случилось. Мне нужно было разобраться в себе. Я сознавала, что родители пренебрегали мной, но мне потребовалось немало времени, чтобы понять – я достойна лучшего. Мне нужно было перестать быть тенью сестры. Требовалось мужество любить тебя, даже если ты не полюбишь меня в ответ.

– Милая, – Эрик нежно поцеловал жену, – любовь вернулась к тебе в десятикратном размере!

Он ухмыльнулся, увидев, что Бетия приготовилась оспорить последнее утверждение.

– Уж не хочешь ли ты поспорить о том, кто из нас любит сильнее?

– Это займет много времени!

– Всю жизнь.

– Пообещай мне, что будешь любить меня вечно, как я обещаю тебе!

– Обещаю! Это совсем не сложно обещать!

– А еще легче – выполнить, – прошептала Бетия.

Эпилог

Рождество, 1445 год

– Джеймс, мне кажется, кузина Бега не хочет, чтобы ее туда сажали, – промолвила Бетия, старательно пряча улыбку. Она оттащила хихикающего мальчугана от возмущающейся кузины. В запасе хрупкой дочурки Жизель имелся впечатляющий набор цветистых ругательств.

– Бетия, думаю, на этот раз победа за нашей малышкой, – сказал Эрик.

Бетия переглянулась с Жизель и Мэлди. Она чувствовала одновременно и умиление, и раздражение. Ее дочка Сорча только начала ползать, да и сынишка Жизель, Брет, хоть и был на пять месяцев старше, все еще больше ползал, чем ходил. Найджел и Эрик устраивали между ними соревнования, а кое-кто из мужчин даже делал ставки.

Спустив Джеймса с колен и придвинувшись к Эрику, готовая поймать малютку дочь, Бетия оглядела большой зал. Все многочисленное семейство Эрика собралось в Дублине отпраздновать первое Рождество в новом доме. Здесь были Балфур, Мэлди и их семеро детей, Найджел и Жизель с четырьмя отпрысками и даже несколько французских родственников Жизель. Питер и Боуэн были здесь же с женами и детьми. Уоллес сидел рядом с кузенами Жизель, сэром Гаем и сэром Дэвидом, и весело смеялся над проказами детей. Родители не приехали, но Бетию это больше не волновало. «Эти люди и есть моя семья», – подумала она и взяла мужа за руку. В этот момент их непоседа дочь как раз доползла до своих родителей.