Обещание грешника
Шрифт:
Глава 17
?
Когда Элли не отвечала на звонки, а потом я узнал, что она в отделении неотложной помощи, я, блять, запаниковал. Мое сердце остановилось. Буквально на несколько секунд оно перестало биться в моей груди. Я его не чувствовал. Не мог дышать. В своей жизни я пережил много сложных ситуаций. Но ничто из того, что я когда-либо делал, не сравнится с тем, что я чувствовал, когда
Я бросил все свои дела и выследил ее. К счастью, моя семья пожертвовала крыло именно этому учреждению. Все, что мне нужно было сделать, это сверкнуть улыбкой и назвать медсестре свое имя. Я испытал невероятное облегчение, когда нашел Элли и узнал, что ее сестра попала в больницу, а сама Элли здесь не потому, что с ней что-то произошло. Черт, я не хочу больше никогда испытывать подобные чувства.
Я протягиваю руку и беру Элли за руку.
— Мне было неприятно думать, что ты пострадала, — говорю я ей.
— Прости, что не ответила на твой звонок. Честно говоря, я переключила телефон на беззвучный режим после того, как написала в офис, что мне нужен выходной, — говорит она.
— Все в порядке. — Я не хочу пугать ее, сообщая о мыслях, которые пронеслись в моей голове. Мы ведем совершенно разный образ жизни. В моем мире, когда кто-то не отвечает на телефонные звонки или вы узнаете, что он в больнице, это обычно потому, что он ранен. Или, что еще хуже, уже мертв.
— Почему мы здесь? — Спрашивает Элли, глядя в окно.
Я только что выехал на свою улицу.
— Мы едем домой? — Не знаю, почему это прозвучало как вопрос. Наверное, я все еще в шоке.
— Я думала, ты отвезешь меня ко мне домой, — говорит она, покусывая нижнюю губу.
— Что не так с моим домом?
— Ничего. Просто… Все твои братья будут там?
— Я не уверен. Это проблема?
— Что, если они будут дома, и я им не понравлюсь? — Я слышу беспокойство в ее голосе.
— Даже если бы ты им не понравилась, Элли, они бы этого не сказали и уж точно не показали.
— Почему?
— Потому что они знают, что я сам их пристрелю, если они будут грубы с тобой. — Улыбаюсь я.
— Это не смешно. Ты бы не стал стрелять в собственных братьев.
— Ну, не смертельно. Но в плечо, руку, куда-нибудь, где будет больно, но не смертельно? Можешь не сомневаться, я бы выстрелил.
— Это… не делай этого, — говорит Элли, и ее голос звучит более обеспокоенно, чем раньше.
— Мне и не придется. Я знаю своих братьев, и они полюбят тебя. Поверь мне. — Я беру ее руку и подношу к своим губам.
— Хорошо.
Через несколько минут я заезжаю в гараж и выключаю двигатель.
— Мне нужно, чтобы ты доверяла мне, Элли. Не смотри ни на кого здесь и не обращай внимания. Что бы ты ни увидела, притворись, что не видишь, и сосредоточься на мне.
— Джио, ты меня пугаешь. Что я увижу?
— Ничего, но это наш дом. Я хочу, чтобы ты помнила это. У меня много… людей,
— Хорошо?
Вспомнив, как не так давно Элли выглядела так, будто была готова бежать от меня как можно дальше, я на некоторое время замираю на своем месте. Я не могу допустить, чтобы эти страхи или мысли снова просочились в ее голову. Поэтому я делаю глубокий вдох, выхожу из машины, подхожу к ней и открываю дверь. Я беру Элли за руку и веду ее по дому. Как только мы входим в дом, я слышу своих братьев, и моя хватка крепнет. Я не позволю ей сбежать, как бы сильно она этого ни хотела.
Мы проходим мимо двух солдат, стоящих у задней двери, ведущей на веранду. Каждый из них приветствует меня кивком, но ничего не говорит. Я смотрю на Элли, как она все это воспринимает.
— Мне… ах… нравится, что ты сделал с этим местом, — говорит она.
Дом практически пуст. Я слышу сарказм в ее голосе и улыбаюсь.
— Ханне трудно добиться от тебя ответов, и я сказал ей, что не подпишу ничего, пока ты не поговоришь с ней. Значит, этот дом останется пустым, пока ты не перестанешь упрямиться.
— Я не твой личный дизайнер, Джио. Я не стану выбирать тебе мебель, — говорит она.
— Нет, ты моя девушка. И я почти уверен, что выбирать мебель — это то, чем могут заниматься девушки.
— А знаешь, что еще могут делать девушки?
— Что?
— Не трахаться, — напевает она чересчур сладко. — Неделями напролет.
Я смеюсь.
— Элли, ты можешь попытаться, но я знаю, одно прикосновение моих пальцев, одно движение моего языка по твоей киске, и ты будешь умолять меня о большем.
Ее лицо становится ярко-красным.
— Твое эго и впрямь вызывает опасения.
— Согласен. Я говорю ему это с тех пор, как научился говорить. — Это говорит Гейб. Который в данный момент смотрит на Элли с гораздо большим интересом, чем я хотел бы видеть на лице своего брата.
— Габриэль, — ворчу я на него.
— О, он назвал меня полным именем. Ты поймешь, он злится, когда называет тебя полным именем. — Гейб подмигивает Элли. — Я Гейб, брат, который тебе понравится больше всех, — говорит он, протягивая ей руку.
— А, я Элоиза… Эл, — говорит она ему.
Я не отпускаю ее, даже когда Гейб хватает ее и притягивает в объятия. Я толкаю его в плечо свободной рукой, чтобы разнять их.
— Отвали от нее нахуй, — рычу я брату и иду дальше в игровую комнату.
Это одно из немногих обустроенных помещений. В комнате есть бильярдный стол, автоматы для пинбола, которые стоят вдоль одной стены, и черный кожаный диван с огромным 120-дюймовым телевизором, установленным напротив. В одном из углов также есть полностью укомплектованный бар.
И все четверо моих брата находятся здесь одновременно, что необычно.
— Почему вы все здесь? — спрашиваю я их.
— Э-э, насколько я знаю, я здесь живу, — говорит Вин, подходя и представляясь Элли. — Я Вин.