Обещание завтрашнего дня
Шрифт:
– Здравствуй, мама.
– Доброе утро, дорогая.
Констанция была не из тех, кто избегает разговора, если уж решил его начать, поэтому продолжила:
– Я не могла не заметить, что ты давно уже сама не своя. Что мне для тебя сделать? Не могу видеть тебя такой.
В ее негромких словах звучала любовь, и Таннер отозвалась, вздохнула и грустно усмехнулась.
– Что, это настолько заметно?
– Боюсь, что да, солнышко.
– Ты сочтешь меня очень глупой, если я скажу, что влюбилась?
– застенчиво спросила Таннер.
Констанция серьезно посмотрела на нее.
– Честно
Она не стала говорить, что уже начала задумываться о том, подпустит ли когда-нибудь Таннер к себе хоть кого-то снова. Было похоже, что она восприняла смерть отца как своего рода предательство и с тех пор бессознательно избегала любых близких отношений. Констанция была практически уверена, что знает, кто всколыхнул в ее упрямой дочери такие чувства, но некоторых вещей она касаться не хотела - до тех пор, пока Таннер не расскажет о них сама. Так что она продолжила:
– Похоже, ты столкнулась с некоторыми затруднениями?
Таннер рассмеялась, но в голосе ее не было и тени веселья.
– Ох, мама, это еще мягко сказано! Не просто с некоторыми - это было бы слишком просто!
– лицо ее вдруг стало серьезным, а потом она добавила: - Я думаю, здесь дело в доверии. У меня такое ощущение, будто она не верит, что я смогу выстоять в шторме, не говоря уж об урагане, если он приключится.
Констанция негромко рассмеялась, потянулась и погладила дочь по руке.
– Ну тогда, дорогая моя, она просто еще недостаточно хорошо тебя знает!
– Но как можно убедить кого-то, что тебе можно доверять?
– спросила Таннер.
– Я думаю, это происходит постепенно, когда вы вместе сталкиваетесь с трудностями и преодолеваете их. Для некоторых людей это больше, чем вопрос веры, особенно если в прошлом они уже пережили разочарование. Я боюсь, чаще всего все сводится к времени.
– Время!
– сердито вскинулась Таннер.
– Почему на все требуется так много времени? А я даже не знаю, с чего начать!
– Ты могла бы начать с того, что дашь ей понять - ты не собираешься исчезнуть только потому, что сейчас у вас все непросто.
Таннер посмотрела на мать с благодарностью. Мама была права, и все оказалось так ясно! Эдриенн ожидала, что она исчезнет, что поддастся на ее уговоры. И Таннер позволила страхам Эдриенн удерживать себя в стороне.
Ну не идиотка? Пора показать ей, что я так просто не сдаюсь - и так просто не ухожу!
Вот так она и оказалась у Эдриенн - исполненная решимости проявить себя и свою любовь. Таннер подняла голову, когда услышала, как Эдриенн захлопывает за собой входную дверь.
– Привет, - хрипло сказала она и поймала ее взгляд в попытке отыскать хотя бы намек на чувства.
Эдриенн спустилась по ступеньками поцеловала ее в губы - коротко, но крепко.
– Привет, - ответила она и пошла вокруг машины к пассажирскому сиденью.
Таннер еще секунду постояла, чувствуя легкую слабость в коленях, а потом буквально прыгнула к дверце, победно усмехаясь.
Они обе приветственно помахали Джошу Томасу, пока укладывали снаряжение и быстро снимались с якоря. В этот раз Эдриенн ловко вывела судно из гавани.
Эдриенн наслаждалась вниманием. Она чувствовала себя необъяснимо спокойно, хотя раньше столь пристальный взгляд заставил бы ее испытать жуткую неловкость. Носовая часть яхты поднимала тучу брызг, и футболка Эдриенн быстро промокла. Она не надела лифчик и знала, что Таннер заметит отсутствие симметрии. Странным образом, это ее не волновало. В конце концов Таннер уже все видела раньше. Так что Эдриенн позволила себе понежиться в удовольствии от оценивающего взгляда Таннер.
Она представила руки Таннер на себе, и ее тело тут же напряглось. Эдриенн строго глянула на нее.
– Прекрати.
Таннер откинулась назад еще немножко - руки широко поверх ограждения, ноги внаглую расставлены - и невыносимо самоуверенно усмехнулась.
– Что?
– Сама знаешь, что, - ответила Эдриенн, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.
– Я тут, между прочим, судном управляю!
– Да ладно, ладно! Я же просто смотрела!
Когда они порядком отошли от берега, Таннер начала сбрасывать с себя одежду. Эдриенн любовалась происходящим, завидуя ее полной незакомплексованности. Даже до операции Эдриенн редко позволяла себе такую раскованность, да и Алисия, конечно, не могла похвастаться особой сексуальностью. А вот в Таннер подобная чувственность смотрелась абсолютно естественно, но Эдриенн, к сожалению, больше не могла распылять свое внимание между ветром, волнами и грудью Таннер.
– Так, ладно, - сообщила она.
– Я подыскиваю местечко, чтобы встать на якорь.
И пока она заводила яхту на подветренную сторону маленького необитаемого острова, Таннер успела задремать на солнышке.
Эдриенн немного постояла, наслаждаясь зрелищем. Таннер раскинулась на спине на одном из сидений, ее гладкое подтянутое тело покрывала тонкая пленка пота. Даже груди ее отливали светлым золотом загара.
Эдриенн пришвартовала яхту, молча пересекла палубу и опустилась на колени около Таннер. Пальцем она провела по ее щеке, по точеному изгибу челюсти и легонько скользнула вниз, к шее.
Эдриенн затаила дыхание, с восхищением чувствуя, как сильно и размеренно бьется под ее пальцами пульс. Она обхватила снизу грудь Таннер и легонько сжала, а большим пальцем провела вокруг темного соска. Таннер заворочалась во сне, но не проснулась. Эдриенн тихонько улыбнулась, наклонилась к ее груди, поймала губами сосок и втянула его в рот, дразня языком, пока не почувствовала, как он напрягся и затвердел в ее губах. Эдриенн переходила от одной груди к другой, нежно поглаживала ее живот, с каждым движением спускаясь все ниже, пока ее пальцы не достигли четко очерченного треугольника влажных волос между ногами Таннер. Та вздрогнула, дыхание ее участилось, и Эдриенн расслышала прерывистый вздох.