Обещание завтрашнего дня

Рэдклифф

Таннер почувствовала в этих задачах своего рода вызов и впервые ощутила, что ее энергия и талант нашли себе достойное применение. Она прибрала к рукам большую часть управления финансами проекта, да и в вопросах дизайна последнее слово оставалось за ней. Такая работа легко могла поглотить почти все ее время, что, собственно, практически и произошло. И это было именно то, чего она хотела.

Полное погружение в работу было единственным способом отвлечься от мыслей об Эдриенн хотя бы ненадолго. Таннер думала о ней все время, это была постоянная, никогда не утихающая

боль. Шли месяцы, от Эдриенн не было ни слуху ни духу, и Таннер терзала себя вопросами. Скажет ли ей Эдриенн - или хоть кто-нибудь ей скажет - если окажется, что Эдриенн больна? Что она должна была сказать, чтобы убедить Эдриенн остаться? Что она может сказать сейчас, чтобы та передумала? "Пожалуйста, вернись, я умираю без тебя"?

Незнание мучало ее. Так что она работала и по крайней мере находила утешение в усталости.

Джош довольно кивнул при виде варианта дизайна, который чертежник-конструктор разработал по спецификациям Таннер.

– Мне нравится - вот нравится, и все! Я-то думал, тебе придется попотеть, чтобы найти места для швартовки больших суден, но ты справилась. Это будет конфетка!

Таннер улыбнулась его очевидному удовольствию.

– Рада, что ты одобряешь. Я и шагу не могу ступить без твоего согласия, особенно теперь, когда ты стал моим главным управляющим.

Джош расплылся в счастливой улыбке.

– А помнишь, как восемь или девять месяцев тому ты спросила, нравишься ли ты мне?

Таннер кивнула, вспоминая то, что привело к тогдашнему разговору. Господи, казалось, что это было в прошлой жизни - она очнулась промокшая, едва не замерзшая, и поняла, что Эдриенн обнимает ее в первый раз. Словно со стороны она увидела ту себя - такую заносчивую и безрассудную. Такую чертовски слепую, чтобы разглядеть вещи, которые действительно имели значение. Она поежилась и отогнала воспоминания прочь.

– Помню.

– Ну...
– задумчиво протянул он, - я думаю, что могу сказать честно и уверенно - ты оказалась настоящим молодцом. Ты славный человек, Таннер Уитли.

– Спасибо тебе, Джош, - мягко ответила Таннер.
– Когда ты так говоришь, я в это почти верю.

Джош внимательно посмотрел на нее, понимая, что ее мучает сильная душевная боль. Он знал, в чем дело, и знал, что здесь ничем особо не поможешь. Потом он поднял голову, глянул за спину Таннер, в сторону пирса и негромко присвистнул.

– Ну вот, снова моряки пожаловали.

И пробормотал что-то вроде: "Вечно от них одни беды".

Таннер развернулась и мгновенно занервничала, когда увидела, что к пристани спускается Том Хардиган. Она точно знала, что ее мать не ждет его раньше следующей недели. Таннер поспешила к нему навстречу.

– Таннер, я...
– начал он необычно серьезным тоном.

– Что такое?
– воскликнула она, и сердце ее заколотилось.
– Что с Эдриенн? С ней все в порядке?!

Том вскинул руку вверх

– Погоди минутку.
– Его лицо внезапно засветилось от удовольствия.
– Почему бы тебе не спросить у нее самой?

Таннер глянула ему за плечо, на другую фигуру в военной форме, и подумала,

что у нее сейчас сердце остановится. К ней вдоль причала медленно спускалась Эдриенн. Том извинился и отошел, зная, что его все равно никто не услышит. Джош незаметно свернул все чертежи и планы и скрылся в конторе.

Таннер замерла на месте, боясь пошевелиться, боясь что чары разрушатся, и Эдриенн исчезнет. Эдриенн остановилась в паре шагов и стала вглядываться в лицо Таннер в поисках хоть какого-то признака того, что ей рады. И увидела в ее глазах все ту же глубочайшую любовь, которую Таннер никогда не могла скрыть. Но было там и еще кое-что. Боль и недоумение. Эдриенн стало трудно дышать. Таннер била дрожь.

– Мне так жаль, что я обидела тебя, Таннер. Ты сможешь когда-нибудь меня простить?

Таннер смотрела на нее, все еще не совсем осознавая, что Эдриенн здесь. Зачем она приехала? Это короткий визит, попытка предложить что-то вроде дружбы? Таннер боялась надеяться, а еще больше боялась дать волю чувствам. Она понимала, что разочарования не переживет.

– Здесь нечего прощать. Я понимаю, почему ты уехала.

– Да?
– тихо переспросила Эдриенн. Ей внезапно перестало хватать слов. Те причины, которые восемь месяцев назад были столь очевидными, кажется, рассыпались в прах на фоне той боли, которую она причинила.

– Мне нужно было приехать сюда по службе...
– она запнулась и умолкла.

– Ты сможешь остаться?.. на обед?
– осторожно спросила Таннер, опасаясь строить какие-то предположения.

– Я бы с удовольствием. Вообще-то, Том уже переговорил с Констанцией, и мы остаемся у вас на ночь.

Эдриенн не поняла, обрадовали эти новости Таннер или нет, и поспешно продолжила:

– А ты можешь мне сначала показать бухту? Том говорил, ты здесь многое перестраиваешь.

Таннер кивнула, все еще в шоке от присутствия Эдриенн.

– Конечно.

Они пошли обходить бухту; Таннер негромко описывала свои планы и показывала разные стадии работ по реконструкции. Эдриенн была впечатлена как объемом и содержанием проектов, так и проявленным Таннер рвением. Та юная женщина, которую она знала, в ее отсутствие повзрослела, буйные черты ее характера смягчились, а кипевшая в ней ярость, казалось, улеглась. Эдриенн вдруг испугалась того, что Таннер могла перерасти и свою страсть к ней. При одной этой мысли ей стало больно, но она понимала, что перемены в Таннер - это к лучшему. Ей оставалось надеяться, что в сердце Таннер еще осталось место для нее.

– Это чудесно!
– искренне сказала она. И посмотрела на Таннер с куда большим уважением.
– Ты должна крайне гордиться тем, что сделала.

Таннер зарделась от смущения, но ей было очень приятно. Она взяла Эдриенн за руку.

– Пойдем внутрь, я хочу показать тебе макет того, как здесь все будет выглядеть в один прекрасный день.

Она привела Эдриенн в контору. Джош Томас глянул на них, едва они вошли, и неловко поднялся из-за стола. Он холодно посмотрел на Эдриенн, кивнул и вышел из комнаты.